центра» (январь 1937 г., главные обвиняемые Ю. Л. Пятаков, Г. Я. Сокольников, К. Б. Радек), «Антисоветской троцкистской военной организации в Красной Армии (июнь 1937 г., главные обвиняемые М. Н. Тухачевский, И. П. Уборевич, И. Э. Якир), «Правотроцкистского антисоветского блока» (март 1938 г., главные обвиняемые Н. И. Бухарин, А. И. Рыков, Г. Г. Ягода). В результате этих и других процессов были физически ликвидированы значительная часть старой большевистской («ленинской») гвардии и многочисленные представители партийного и государственного аппарата, заподозренные в нелояльности и непригодности решать встававшие перед страной проблемы.

В самом начале 1935 г. возникло так называемое «кремлевское дело». Оно было инициировано заместителем председателя правления Внешторгбанка СССР А. С. Сванидзе (брат первой жены Сталина). В его записке, написанной в конце 1934 г., утверждалось, что комендант Кремля Р. А. Петерсон совместно с секретарем ЦИК СССР А. С. Енукидзе и при поддержке командующего войсками Московского военного округа А. И. Корка, из-за «полного расхождения со Сталиным по вопросам внутренней и внешней политики» составили заговор с целью отстранения от власти Сталина и его команды. В результате начавшегося расследования Енукидзе был снят с высокого поста. В постановлении Политбюро «Об аппарате ЦИК СССР и тов. Енукидзе» (апрель 1935 г.) отмечалось, что действительные мотивы его перемещения «на меньшую работу» не могли быть объявлены официально, «поскольку их опубликование могло дискредитировать высший орган советской власти».

Окружение Енукидзе обвинялось в распространении «клеветы о товарище Сталине». Здесь активно обсуждалась версия о неестественной смерти его жены – о том, что самоубийство, а возможно, убийство Н. Аллилуевой было вызвано ее несогласием с проводимым в стране политическим курсом. Вопреки официальной трактовке смерти Кирова утверждалось, что убийство не носит политического характера, а является результатом личной мести. В результате «дела» на работе в Кремле из 107 работников секретариата осталось только 9 человек. Остальные в большей своей части были репрессированы. А. С. Енукидзе расстрелян в 1937 г. «В его лице, – по словам Троцкого, – старое поколение большевиков сошло со сцены»[749].

«Кремлевское дело» отразило разочарование политикой Сталина значительной части революционеров ленинского призыва, не связанных ранее ни с какими оппозициями, в частности его явной «изменой» идее мировой революции, выразившейся во вступлении СССР в буржуазную Лигу Наций. «Дело» усиливало опасения Сталина возможностью образования альянса участников всех прежних оппозиционных течений и новых антисталинских группировок. Оно укрепило вождя в необходимости физического устранения разного рода оппозиционеров, включая старых революционеров. В июне 1935 г. ЦИК принял постановление «О ликвидации Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев» (2,7 тыс. членов). В мае 1935 г. было ликвидировано «Общество старых большевиков», в котором состояли 3,3 тыс. членов[750].

О народовольцах, известных своим негативизмом в отношении исторической России, Сталин еще в начале февраля 1935 г. дал жесткую установку: «Если мы на народовольцах будем воспитывать наших людей, то воспитаем террористов»[751]. Во исполнение этой установки были запрещены исторические публикации о героях «Народной воли».

Репрессии 1930-х годов выросли, по существу, из старого идейного спора, возникшего между сталинистами и оппозицией после смерти Ленина. Внешне он шел между сторонниками Троцкого, считавшими невозможной победу революции в России без победы мировой революции, и сторонниками Сталина, тоже верившими в мировую революцию, но взявшими курс на построение социализма сначала в одной стране и превращение ее в мощный фактор победы мировой революции. Сама логика идеи «социализма в одной стране» уже в 1934 году привела к сознанию того, что он невозможен без опоры на наиболее многочисленный в СССР русский народ, его патриотизм и национальные традиции. Логика требовала выдвижения во власть нового слоя людей, героев строительства социализма в одной стране. Изменения в эшелонах власти были результатом неизбежной реакции подавляющей части коренного населения страны на интернационалистические, космополитические эксперименты 1920-х и 1930-х годов, которые игнорировали национальный фактор. С другой стороны, чистки 1936–1938 годов можно рассматривать как один из последних этапов Гражданской войны[752].

Участие Сталина в этой войне современный историк-публицист представляет так: «Сначала он использовал троцкистов, чтобы разгромить белую эмиграцию, сломить сопротивление кулачества и провести коллективизацию. Когда эта задача была решена, Сталин использовал “правых уклонистов-бухаринцев”, чтобы разгромить троцкистов, а чуть позже против самих “правых уклонистов” бросил партийный аппарат… Наконец, руками НКВД Сталин нанес удар по троцкистским центрам в руководстве РККА и партийного аппарата. В итоге этого великого побоища к концу 1938 года весь послереволюционный космополитический класс был разгромлен… С приходом в НКВД Берии в кадры наркомата призвали молодежь… коренных для СССР национальностей. Эта молодая смена… провела финальную чистку в НКВД и партийных органах от действительно виновных в репрессиях представителей старого большевистского аппарата… Итоги “сталинских репрессий” показали, что их основным содержанием было не устрашение народа со стороны бюрократии, но напротив – борьба народа под руководством Сталина против огромной и до предела агрессивной паразитической прослойки»[753].

Согласно официальным данным, опубликованным в сборнике документов «Реабилитация: как это было», в ходе очередного «обострения классовой борьбы»[754] за 1936 год по делам НКВД были приговорены к расстрелу 1118 человек. В последующие два года «большого террора» число репрессированных достигло своего пика. В 1937 году – 353 074 приговоренных к расстрелу, в 1938 году – 328 618[755]. Это означало, что на каждый день приходилось в среднем по 3, 970 и 900 смертных приговоров соответственно. Жертвами массового террора становились не только руководители партийных, советских, хозяйственных, военных структур, но и многие рядовые члены партии, деятели науки и культуры, инженеры, рабочие, колхозники. В. М. Молотов, оправдывая эти репрессии, утверждал позднее, что 1937 год был необходим. «Если учесть, что мы после революции рубили направо-налево, одержали победу, но остатки врагов разных направлений существовали и перед лицом грозящей опасности фашистской агрессии они могли объединиться. Мы обязаны 37-му году тем, что у нас во время войны не было пятой колонны». Даже подследственному Н. И. Бухарину, судя по его декабрьскому (1937 г.) письму Сталину, «большая и смелая политическая идея генеральной чистки», захватывающая «виновных, подозрительных и потенциально-подозрительных», представлялась оправданной «в связи с предвоенным временем и переходом к демократии»[756]. Да и рубка-чистка сама по себе вряд ли смущала Бухарина. Он и сам был скор на расправу, причем на расправу глобального масштаба. В 1920 году призывал: «Надо совершить коренную ломку – до самых глубин. В течение пятидесяти лет уничтожить все непролетарские элементы. Если же рабочий класс будет не соответствовать общепролетарским задачам – расстреливать и рабочих»[757].

Новый нарком внутренних дел Л. П. Берия, назначенный 25 ноября 1938 года вместо отставленного, а затем обвиненного в заговоре Н. И. Ежова, начинал свою деятельность с амнистий. В 1939 году «за контрреволюционные и государственные преступления» были приговорены к смерти 2552 человека (7 человек в день), в 1940 году – 1649 человек (4–5 человек в день), в 1941 году, включая военное