процветень делает нимф вашего рода столь особенными: вы видите вещи, которые никто другой не может видеть, можете общаться с духами ветров и…

— Но бабушка считает процветень исключительно и только проклятием, я это точно знаю… Почему? — перебила я ее, потому что о том какая я особенная и неповторимая, я и сама отлично знала.

— Потому что твоя мать пожертвовала собой ради того, чтобы Плюмо не смог воспользоваться…

— Эитнэ! Как ты посмела меня ослушаться! — приветствовала Королеву Брокилона моя бабушка, которую принесло ураганом, причем в буквальном смысле. В том смысле, что транспортное средство, которое её доставило в Брокилон — был никто иной, а южный ураган по имени Юу-ууугу-огого.

— Прочь лапу! — прокричала я, пытаясь отбиться от схватившей меня в охапку и потянувшей ввысь печально знакомой мне уже белой лапы, прилетевшего, как я догадалась, спасти меня дракона. — Эй! Меня уже не нужно спасать! Мне уже ничего не угрожает! — кричала я.

Но кто ж меня слушал! Загреб себе в лапу и понесся, спаситель мой подвида «особоопасный для спасаемого». Причем понесся с такой скоростью, что даже, если бы моя бабуля, оседлав Юу-ууугу-огого, ринулась бы за нами следом, она всё равно вряд ли смогла за нами угнаться. Что же касается благовоспитанных и скромных ЮЗ и СВ, то у них и вовсе не было ни одного шанса. Тем не менее, они честно попытались, но… не смогли. Да уж, отдохнувший, раздраженный, да еще и чувствующий себя виноватым дракон, спасающий тебя — это по-настоящему страшно быстрая сила!

И вот второй раз за сегодняшний день меня несло в неизвестном направлении в пространстве, качая при этом в разные стороны как колокол на колокольне, с тем лишь отличием, что колокол звенит, а я вопила во все горло благим матом (в надежде, что Эрик меня все-таки услышит. Однако меня явно слышали, но не слушали). Голова, разумеется, почти сразу же снова закружилась и мерцающие, разноцветные искорки вновь стали моими нежелательными, навязчивыми спутницами. Однако, на этом мои беды еще не закончились, они только начинались, причем беды начинались не только для меня, но и для Эрика тоже. В общем, как только я решила, что не бывает ничего хуже, чем совместные полеты с Эриком, просто потому что хуже уже просто некуда, нас окружило огненное кольцо, которое надо отметить в вечернем, сумеречном небе выглядело шокирующе устрашающим, по крайней мере, на меня оно произвело именно такой эффект. Это, как выяснилось несколькими секундами позже, военная королевская эскадрилья в количестве тринадцати боевых драконов демонстрировала Эрику свои преимущества.

— Эрик фон Ричмонд де Контермбиль, герцог Труамгурский! Именем императрицы и императора вы арестованы! — магически усиленным голосом возвестил капитан драконьей эскадрильи. — У нас приказ доставить вас в Мулгатаун в Тайпан Тауэр!

— Эрик! Тайпан Тауэр — это же королевская тюрьма! Не смей подчиняться! — скомандовала я в ужасе.

— Каро! Если ты не заметила, то мы окружены. И окружены тринадцатью боевыми драконами, а не полукровками как я! Если бы я был сам, то, разумеется, я бы живым им не дался, но я с тобой!

— Ваша светлость! Я не хочу применять силу, но у меня приказ в случае сопротивления, действовать согласно обстоятельствам, но привезти вас Тайпан! — между тем возвещал капитан драконьей эскадрильи.

— Эрик, я могла бы перекинуться во фламинго, и тогда тебе не пришлось бы меня тащить… — предложила я.

— Каро! Что в моих словах о тринадцати боевых драконах — тебе было не понятно?! Какое фламинго?! Тупоголовый тролль-имбецил тебя побрал бы?! Хочешь жареным фламинго стать?!

— Ваше сиятельство! Это мое последнее предупреждение! Вы или добровольно следуете за мной или…

— Я добровольно следую за вами капитан э-э-э… как вас там? — несмотря на обстоятельства, эта фраза Эрика прозвучала не просто надменно, а с бо-о-льшим одолжением капитану.

— Капитан Аспид, ваше сиятельство!

— Ты забыл добавить «к вашим услугам», капитан Аспид! — саркастически прокомментировал Эрик.

— К вашим услугам, сэр! Конвой ждет только вас, сэр-арестант! — иронично парировал капитан, не оставшись в долгу.

Вот так под конвоем королевской военной, хотя, пожалуй, в данном случае правильнее будет сказать «тюремной», эскадрильи мы и полетели в Тайпан Тауэр. Причем летели мы очень быстро и очень высоко в облаках. Возможно Эрик и рад бы был лететь пониже, но три боевых дракона, летевших прямо под нами, не оставляли ему другого выбора. По всей видимости, капитан более чем опасался, что нас попытаются отбить, если о том, что нас захватили в плен, станет известно хоть кому-нибудь постороннему. Так как Мулгатаун находился на весьма значительном расстоянии от Брокилона, да и от Нимфляндии тоже, то в Тайпун Тауэр мы прилетели уже поздно ночью. Как только мы приземлились, Эрику позволили одеться, причем в его собственную одежду, и при этом его даже не стали обыскивать. И меня тоже, к счастью, никто не стал обыскивать. Кроме этого, и вообще в целом, нужно отметить, что, несмотря на то, что Эрик был пленником, к нему относились достаточно уважительно: в том смысле, что не хамили, не оскорбляли и не пинали без надобности. Хотя, если учесть, то, что я впервые была в плену и то, что Эрик совершенно не сопротивлялся сам и мне запретил любые резкие движения, именно так он выразился, то вполне возможно к «примерным» пленникам, подобным нам, всегда так относятся; или как предположила я тогда, а Эрик поддержал меня позже, Император особо распорядился, чтобы с его жертвенной овцы не упал ни один волосок, если в этом не будет крайней необходимости. Эту же мою догадку подтвердила и комната, в которую нас провели: хоть и аскетически обставленная, но чистая, сухая и теплая. Но все же это была самая, что ни на есть настоящая тюрьма, потому что комната была лишена окон, а значит и солнечного света, и, само собой разумеется, из помещения была полностью откачана вся магия. Однако, настоящая проблема была не столько в отсутствии магии, сколько в возможности ее откуда-нибудь добыть, в связи с тем, что полы и стены были монолитно-каменными и не было доступа, ни к свежему воздуху, ни к солнечному свету.

— Каро, прости! — Эрик выглядел сейчас, по-настоящему, жалко и было видно, что он очень расстроен и чрезвычайно переживает из-за того, что это по его вине нас пленили.

— Да, что уж там, — я устало присела на прикроватную тумбочку. — Но раз уж ты в виноватом настроении, то пользуясь случаем, прошу тебя пообещать мне, что в следующий раз, когда ты вдруг снова решишь меня спасать, пожалуйста, поинтересуйся сначала, а