Дэвид перевел дыхание. Локомобиль притормозил.

– Приехали! – сказала Элиза, – Дальше пойдем пешком, смотрите, толпа какая…

Народу в самом деле собралось преизрядно, люди теснились по краю городской площади, на которой зачем-то мелом начертили преогромный крест.

– Разметка так себе, – сказала Каролина. Им легко удалось пробиться в первые ряды благодаря гвардейцам и рулевым Элизы, построившимся «свиньей».

– Скажите спасибо, что она вовсе есть, – вздохнула та. – А вот ветроуказателя нет.

– А что с него толку? – пожала плечами госпожа Кисленьких. – Не думаете же вы, что эта… как там ее… а, Эмилия обучалась в институте благородных девиц и знает, зачем нужна эта штука?

– И правда…

– А это, видимо, жених? – поинтересовалась Каролина.

– Да, сын городского казначея, некого Греби-Цапальски, – кивнула Элиза.

На лице довольно худосочного прыщеватого юноши, наряженного в дорогой костюм, читалась покорность судьбе.

– А вот и невесту ведут, – сообщил кто-то сбоку, и все взгляды устремились на нее.

Девушку вел под руку сам градоначальник, представительный мужчина со внушительными бакенбардами и солидным животиком. Невеста выглядела гордой донельзя и шла, задравши нос, отчего периодически наступала себе на подол.

Дэвид сравнил габариты жениха и невесты и отчетливо понял – шансов у юноши нет. Эмилия Изможденски явно удалась в отца, и никакой корсет не мог скрыть ее даже чрезмерно пышных форм.

– Кринолин где-то футов двадцать в диаметре? – переговаривались рядом дамы.

– Не меньше, это уж точно.

– В принципе, будь она вашей комплекции, Элиза, у нее был бы шанс… – Каролина, сама довольно высокая, окинула взглядом миниатюрную госпожу Топорны.

– Возможно, – хмыкнула та. – Но платье же безнадежно испорчено!

– А что с ним не так? – осмелился спросить Дэвид. На его взгляд, платье невесты выглядело очень даже недурно. Ему было далеко, конечно, до нарядов Каролины, но… золоченые кружева, вышивка, какие-то банты… Наверно, это всё стоило недешево!

– Ну это же очевидно! Смотрите сами…

Дэвид нахмурился, силясь понять, в чем тут дело, и мгновенно получил разъяснение: для брачных прыжков сооружают особые платья из лучшего парашютного шелка. Плюс ребра жесткости, плюс еще кое-что…

– Это, конечно, стоит дорого, – закончила госпожа Топорны, – но Каролевство оплачивает обязательное обучение и всё снаряжение для тех, у кого недостаточно средств.

Дэвид ошарашенно покрутил головой. Оказывается, целый пласт жизни Каролевства был ему вовсе неизвестен!

– Знаете, Каролина, по-моему, я узнаю эту модель, – заметила Элиза.

– Да-да, у нас в школе было несколько таких! – согласилась та и пояснила Дэвиду: – Это списанный учебный кринолин. Когда у них выходит срок службы, их выставляют на распродажу.

– Но зачем?..

– Геологи охотно берут, – сказала та, – туристы, опять же. Шелк отличный, лучше палатки не придумать: легкая, ставится мгновенно, дымовое отверстие есть…

– Вот, видимо, так он к невесте и попал, – заключила госпожа Топорны. – Но это же мещане! Вот и украсили по мере разумения бантиками и рюшечками, и не подумали даже, насколько это ухудшило аэродинамику… Не представляю, как может повести себя такой кринолин.

– Но… раз так, ее надо остановить! – вскричал Дэвид.

– Зачем? – изумилась Каролина.

– Действительно, – поддержала Элиза, – в конце концов, свадьба – одно из ярчайших событие в жизни женщины. Зачем же встревать?

– Кстати, обратите внимание, у нее нет банта расчековки, – отметила госпожа Кисленьких.

– А это еще что?.. – опешил стажер.

– Это на случай аварийной ситуации, – пояснила та. – Например, внезапным порывом ветра девушку понесет в озеро… Сами представьте, оказаться в воде в таком наряде! Ну вот, на классических прыжковых кринолинах есть аварийная застежка для его сброса. Мало ли…

– Говорят, – влез вездесущий Ян, – эти «расстежки» о-о-очень популярны у прелестниц из Злата-Красавы! Там, конечно, консерваторы негодуют, но…

Дэвид понял, что опять краснеет.

– С этим приспособлением связан еще один забавный случай, – припомнила Каролина. – Одна девица футах в десяти от земли дернула «расстежку» и упала в руки мужу, как потом писали в прессе, фактически голой: в одном корсаже, панталонах, чулках, туфлях и перчатках!

– Да-да, а эту кошмарно аморальную сцену прикрыл спланировавший кринолин, – добавила Элиза. – В какой скандал это потом раздули разные ханжи из сопредельных государств…

– А что супруги? – осмелился спросить Дэвид. – После скандала…

– А что им сделается? Так и живут, – вздохнула госпожа Топорны. – О, смотрите, начинается самое интересное! Сейчас невесте предстоит подняться на самый верх ратуши, оттуда мои молодцы переправят ее на дирижабль и поднимутся до заявленной высоты…

– А потом мы посмотрим, что из этого выйдет, – подытожила госпожа Кисленьких.

Ждать пришлось довольно долго: очевидно, по лестницам ратуши в широком кринолине пройти было не так-то просто. Потом началось какое-то копошение, а в итоге невесту, насколько можно было разобрать снизу, втянули в гондолу, обвязав тросом.

Дирижабль начал медленно подниматься. Дэвид поежился от нехорошего предчувствия.

Ушлые торговцы проталкивались между рядами, предлагая бинокли.

– У меня свой, – сказала Элиза.

– У меня тоже, – удивила присутствующих Каролина, расстегивая сумочку.

Остальным пришлось раскошелиться. Теперь можно было, задрав голову, рассмотреть, что происходит наверху.

– И вот наступает долгожданный миг! – говорил тем временем почтенный градоначальник, отступая под защиту стен. – Моя дорогая дочь намерена доказать, что даже родившись в обычной семье, она способна…

– Прыгнула, прыгнула!.. – закричали в толпе. – Ой, нет, еще нет…

Что-то прилетело сверху и стукнулось о брусчатку.

– И туфли у нее не прыжковые, – подытожила Каролина, с интересом глядя вверх.

– В смысле? – поинтересовался Дэвид.

– Понимаете, во-первых, прыжковые туфли должны быть с ремешком на лодыжке, – пояснила та. – Иначе свалятся… вот как только что. Это во-первых. А во-вторых, принято прыгать в туфлях на шпильке. Причем чем она выше, тем лучше… Сами понимаете, даже на десятидюймовых каблуках не то что ходить, а даже и стоять невозможно! Поэтому, когда девушка приземляется, супруг относит ее в экипировочный павильон, помогает сменить туфли, потом она переодевается в другое, уже не прыжковое – платье, и праздник продолжается…

– А туфли бережно хранят, – подал вдруг голос Пол. – У тебя, дорогая, они были прелестны.