– Да, стальная шпилька, двенадцать дюймов, – улыбнулась Элиза. – А еще Каролина забыла упомянуть: вместе с туфлями хранят сертификат, где зафиксирована высота прыжка, ну и рисунки…

– К-какие рисунки?..

– «Невеста, вид снизу», «Приземление» и так далее, – сообщила Каролина. – Обычно приглашают художников, кое-кто специализируется именно на свадебных зарисовках. А тут даже карикатуриста завалящего нет!

– И контрольный завес невесты перед прыжком не проводили… – протянула Элиза. – Нарушение правил техники безопасности, между прочим.

– Ну, Эмилия все равно не прошла бы весовой ценз, – вздохнула госпожа Кисленьких и снова посмотрела вверх. – О, она, кажется, все-таки решилась!

Дэвид тоже поднял голову. В небе на мгновение раскрылся светлый купол, под которым болтались упитанные ножки в кружевных панталонах и оставшейся туфле, державшейся не иначе как чудом.

– Вы только посмотрите, она все же сумела раскрыть кринолин! – прошептала Каролина.

– Но что она делает ногами? – вопросила Элиза. – Ее же сейчас завалит!..

Купол и правда скособочился, но предсказанию госпожи Топорны не было суждено сбыться: наверху что-то случилось, кринолин вдруг воспарил, а Эмилия Изможденски стремительно полетела к земле, обгоняя собственный истошный визг.

В толпе ахнули.

– Отбегай, в сторону отбегай! – закричал кто-то жениху, но сын казначея, очевидно, решил идти до конца и затоптался на месте, пытаясь вычислить траекторию полета невесты.

– Правее! – советовали ему с другой стороны. – Левее! Еще левее! Назад отступи!

Позади (но все еще под прикрытием прочной стены) метались безутешный градоначальник и перепуганный казначей с супругами.

– Дэвид, лучше отвернитесь, – предупредила Каролина, но последовать совету он не успел.

Земля содрогнулась, когда Эмилия со всем набранным ускорением шмякнулась на грудь жениху. Дэвиду показалось, что в брусчатке образовалось солидных размеров углубление.

В толпе начали падать в обморок. К счастью для зрителей, сверху спланировал кринолин, прикрывший место трагедии…

– Ну что ж, праздник не удался, – вздохнула Элиза. – Чего и следовало ожидать.

– А теперь дело за вами, Дэвид, – произнесла Каролина.

– Что?.. Почему? – опешил он.

– А кто здесь стажер? Вот вам, пожалуйста, – улыбнулась она, – выясняйте, что привело к такому финалу!

– Но я… – попытался было упереться Дубовны, но его дружно выпихнули вперед. Правда, в качестве поддержки имелись Каролина, Пол и остальные, но… С чего было начинать?

– Оба, – констатировала госпожа Кисленьких, приподняв край кринолина. – Ну и немудрено…

– Э-э… – произнес Дэвид, переминаясь с ноги на ногу. – Очевидно, это несчастный случай… Девушка не прошла обучение и…

– А еще была нарушена техника безопасности, – напомнила Каролина. – И ведь не просто так с нее слетел кринолин!

– Кстати, да, – согласилась Элиза. – Имейте в виду, Дэвид, корсет должен быть зашнурован очень плотно, ну и кринолин крепится прочно, а тут, взгляните…

Стажер взглянул, подавил рвотный рефлекс, одновременно покраснел, но вынужден был признать, что да, корсет затянут слабо.

– Выходит, это чей-то злой умысел? – произнес он. – Кто-то нарочно не затянул шнуровку, чтобы девушка… То есть это убийство?

– Господа, господа… – протолкался к ним безутешный градоначальник, опасливо покосился на чету Топорны, но продолжил все же: – Это я виноват во всём!

– В чем именно? – Пол достал бланк приговора и начал сосредоточенно его заполнять, прекрасно понимая, что на Дэвида надежды мало.

– Я разрешил Эмилии это безумие, – всхлипнул толстяк. – Она так настаивала, долго тренировалась, прыгала даже с ратуши, и всё обошлось… ногу только сломала…

– После чего пролежала несколько недель в гипсе и набрала вес, – закончила Каролина.

– Именно! – мужчина вытащил клетчатый платок и утер слезы. – И корсет этот! Зашнуровали его – Эмилия брык в обморок! И так раза три… Ну я и понял: или она, ласточка моя, еще по пути задохнется, или надо просто портного позвать, чтобы платье расставил… Откуда же мне было знать!..

– Действительно, неоткуда, – вздохнула Каролина. Пол прекратил писать и хмуро посмотрел на Дэвида.

– То есть, – осторожно сказал тот, – если бы девушка не сломала ногу, не располнела, то, возможно, кринолин бы ее выдержал, и всё обошлось бы благополучно?

– Некая вероятность этого есть, – задумчиво произнесла Элиза. – Но небольшая. Ратуша не так уж высока, ей повезло. Но управлять кринолином на приличных высотах девушка попросту не умела, вы ведь видели, как ее мотало!

– Но шанс был! – гнул своё Дэвид.

– Был, был, – успокаивающе проговорила Каролина.

– Тогда я квалифицирую это как трагическое стечение обстоятельств, – заявил Дубовны. – Несчастный случай.

– А я бы вписал еще преступную халатность, – влез Берт.

– И злой умысел со стороны родителя, – добавил Ян.

– Несчастный случай! – повысил голос юноша и сказал смущенно: – И в конце-то концов, она ведь исполнила своё заветное желание, а к тому же воссоединилась со своим возлюбленным. Который, хочу отметить, вел себя как настоящий герой и пытался спасти Эмилию!

– По-моему, это был особенно изощренный вид самоубийства, – пробурчал себе в бороду Вит-Тяй.

– Я считаю, что расследовать здесь больше нечего, – сказал Дэвид и обернулся к градоначальнику. – Выражаю вам свои искренние соболезнования, господин Изможденски… и господину Греби-Цапальски тоже, разумеется.

Последнего отпаивали какими-то каплями.

– Ах, благодарю… – отец невесты закрылся платком, плечи его затряслись. – Моя несчастная Эмилия!..

Из-под платка Изможденски рассматривал остальных своих дочерей (всего семь, не считая покойной Эмилии). Каждую нужно было выдать замуж, за каждой дать приличествующее положению семьи приданое… Почтенный градоначальник рассчитывал, что полностью разорится еще на третьей дочке. Но если воспитать в них стремление к повышению статуса, то, может быть, и обойдется…

По счастью, читать мысли Дэвид не умел, а потому еще раз выразил соболезнования и поспешил скрыться с места трагедии.

– Дэвид, ну ведь этого Изможденски можно было притянуть по стольким поводам… – журчала Каролина.

– У него дочь погибла, – сердито отвечал молодой человек, – и не говорите, что она сама виновата. Ну… виновата, конечно, но всё равно жаль!

– Добросердечие вас погубит, – мрачно сказал Топорны, убравший бланки приговоров. – Господин Бессмертных с вами слишком мягок.

Дэвид попытался примерить на патрона слово «мягок», не преуспел в этом и молча пошел дальше.