влияющая мелочь. Скажи, вы уже опросили жителей особняков, выходящих на Пляжную улицу? У кого-нибудь на камере видеонаблюдения видно машины, которые проезжали туда и обратно той ночью, когда убили Екатерину Панфилову?

Он замолчал, внимательно слушая ответ. Лицо его ничего не выражало, и Лика затаила дыхание, так ей было интересно.

– Ладно, понял тебя. И на старуху бывает проруха. Нет, керамбит по-любому твой, я же обещал. Давай, увидимся.

Он нажал на кнопку отбоя.

– Зеро. Пустышка. В ту сторону домов немного. В одном месте стройка идет, так у них камера на двор настроена, чтобы стройматериалы не украли. В одном из домов хозяев нет. За границу уехали. Что там у них на камерах, непонятно. А все остальные дома довольно старые, либо камер видеонаблюдения нет, либо есть, но выключены. В общем, определить, на какой машине вывозили тело Катерины, не представляется возможным. Не повезло Панфилову. А может, наоборот, повезло. Если все-таки убил он, то теперь может быть уверен, что не наследил. Если мы ему расскажем, конечно.

– Расскажем, – задумчиво проговорила Лика. – Хотя бы для того, чтобы посмотреть на его реакцию. А что такое «керамбит»?

– Что? А… Это нож с изогнутым лезвием, имитирующим клык тигра, специально разработанный для юго-восточного азиатского боевого искусства силат. Нож обычно держат обратной хваткой, вдевая указательный палец в кольцо на рукоятке.

– А твой одноклассник увлекается азиатскими боевыми искусствами?

– Нет, – Антон снова рассмеялся, притянул Лику к себе и поцеловал, не отрывая глаз от дороги. Она, кстати, уже несколько раз обращала внимание на то, что он очень хорошо водит машину, легко, быстро, но безопасно, не нарушая правил. – Это игровой нож. Есть такая компьютерная игра Counter strike global offensive. Это – стрелялка, в которую играешь с другими игроками, команда на команду. Вадька на нее подсел пару лет назад и играет вполне себе профессионально. В этой игре есть так называемые скины. Это штуки, которые меняют внешний вид твоего оружия. То есть у игрока есть стандартное оружие, например, «АК-47», который выглядит как обычный автомат Калашникова. Но если купить на него скин, то он будет выглядеть по-другому. Скинов этих очень много и на каждый вид оружия. И их надо покупать за реальные деньги, причем цены начинаются от нескольких центов и доходят до сотен тысяч долларов, в зависимости от редкости.

– Да ты что? – не поверила своим ушам Лика. – И люди выкладывают такие деньги просто за то, чтобы изменить вид автомата в компьютерной игре?

– Люди выкладывают весьма солидные деньги и не за такое. В игре есть встроенный магазин, но также есть и черный рынок – сторонние сайты, которые торгуют скинами. И вот нашему Вадику позарез нужен был керамбит определенной окраски. Он стоит девятьсот восемьдесят шесть долларов, так что Вадик для начала копил деньги, чтобы его купить. А когда накопил, то начались санкции, Pay Pal не работает, в общем, оплатить эту хреновину нет никакой возможности.

Кажется, Лика начинала понимать, в чем состоит услуга, оказанная Антоном бывшему однокласснику. Он же программист, причем, похоже, хороший.

– И ты взломал для него этот магазин, чтобы не купить, а просто так получить этот самый изогнутый нож? – спросила она. – Что и говорить, хорошо иметь друга-хакера. Ради этого можно и информацией по ходу расследования поделиться. Ради экономии почти тысячи долларов.

Антон снова рассмеялся.

– Луша, во‐первых, это расхожий стереотип про программистов и хакеров, которые взламывают что угодно. Раздобыть информацию в Сети я действительно могу практически любую, но воровать игровое оружие – это все-таки другое. Красть некрасиво, даже если речь идет о керамбите.

– И что ты тогда сделал?

– Создал кошелек Pay Pal через VPN, зарегистрировал его в Европе. Перевел на него деньги со своей заграничной карты. У меня она есть, потому что я работал в Силиконовой долине. В общем, сегодня вечером я куплю этот керамбит, а Вадька, разумеется, отдаст мне эквивалент его стоимости в рублях. Он честный, неподкупный мент. Взяток не берет.

Почему-то Лике было приятно это слышать. Капитан Спиридонов ей нравился.

В больнице они быстро выяснили, в какой палате искать Викентия, и направились туда. Лика отметила, что ее начальник уже не в реанимации, а это означало, что его жизни и здоровью ничего не угрожает. Вот и хорошо, потому что чувство вины так и не отпустило ее до конца. Запоздало она подумала о том, что не договорилась сразу о платной одноместной палате. Леонтьев был снобом, вряд ли ему понравится лежать с кем-то рядом. И как же эта мысль не возникла у нее вчера, когда Ермолаев сообщил, что Викентий пришел в себя?

К ее изумлению, его палата оказалась одноместной. В большое окно било августовское солнце, у окна стояла импортная функциональная кровать, на противоположной стене висел маленький телевизор. У входа Лика заметила дверь, ведущую в отдельный туалет. В целом палата выглядела свежеотремонтированной и чистой. Интересно, тут везде такие условия?

Мысль промелькнула и ушла, потому что спящий до этого Викентий открыл глаза, заметил их с Антоном и тревожно завертел головой, словно искал кого-то еще. Не нашел и заметно успокоился.

– Лика?!

– Викеш, доброе утро, – сказала она, подошла поближе, села на стоящий у кровати стул, положила на тумбочку пакет с яблоками и апельсинами, поставила стаканчик с нарезанными кубиками дыни, который они купили в супермаркете по дороге. Викентий любил дыню, и ей хотелось его порадовать, словно это в какой-то степени искупало ее неизбывную вину. – Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, уже лучше. Только спать все время хочется. Врачи сказали, что это – побочный эффект от того лекарства и скоро пройдет.

– Вот и хорошо, что пройдет, – торопливо согласилась Лика, чувствовавшая себя крайне неуютно. – Викеш, я позвонила Татьяне. Извини, наверное, надо было подождать, пока ты придешь в себя, но я так испугалась.

– Да ладно. Ты все правильно сделала. Я пришел в себя, а Таня сидит рядом. Она прилетела и даже заставила, чтобы ее пустили ко мне в реанимацию. А потом развила бурную деятельность, организовала мне одноместную палату, вызвала из Питера какого-то профессора, вот пошла его встречать, сейчас вернется. И про командировку ты здорово сообразила. Молодец. Я же ей тоже сказал, что в командировку еду.

Лика выдохнула. Викентий не сердился, что она взбаламутила и вызвала в Сестрорецк его жену. И от присутствия здесь Татьяны ему легче. И ей, Лике, он вовсе не рад, потому что привык рядом с ней ощущать себя крутым мачо, а сейчас чувствует себя слабым и беззащитным, оттого ему и неуютно.

Понимание, накрывшее ее, было внезапным, но –