— Ты что? Ты что, с ума сошла? — дрожащим голосом произнесла Лариска.

Галина не ответила. Судорожно вцепившись в руль, она все увеличивала скорость. Лариска тронула ее за плечо:

— Давай свернем, а? Свернем куда-нибудь!

— Куда?! Некуда здесь свернуть. К городу подъедем — тогда.

Поток едущих впереди машин становился плотнее. Пришлось снижать скорость. И вскоре сзади снова замаячил джип.

Очень скоро он поравнялся с «седаном» и прижал его к обочине. Галина нажала на тормоз.

Павел решил не звонить Олегу. Сразу приехал к нему домой.

Сонный, в халате, накинутом на голое тело, Осокин открыл дверь и впустил Павла.

Он тер виски и тихо постанывал:

— У-у-у… И что тебе не спится? В субботу, в такую рань… Бр-р-р, — тряхнул головой, взглянул на настенные часы. — Ого! Не такая уж и рань. Что у тебя стряслось? Подожди! Не здесь. Давай на кухню пройдем, кофе сварим. Без кофе с утра — не разговор.

Павел не стал дожидаться, пока сварится кофе. Произнес, едва опустившись на табурет:

— Олег, Анна, мой референт, похоже, работает на мафию.

Осокин замер с кофемолкой в руках. Обернулся к Нестерову:

— На мафию? С чего ты это взял?

— Я давно заметил, что она воду мутит с документами. Похоже, она поняла, что я ее подозреваю, и переключилась на тебя. Не бойся, я ни в чем тебя не обвиняю, — успокоил Павел. — Я прекрасно знаю, как эта женщина может очаровать. Дело в том, что это и есть та самая Анна. Та, о которой я тебе как-то рассказывал.

Олег поставил на стол кофемолку. Прислонился спиной к стене:

— Твоя богиня?

— Да уж, богиня… — вздохнул Нестеров. — Нам нужно действовать, Олег! Необходимо выяснить, кто за всем этим стоит!

Раздалась приглушенная трель телефонного звонка.

— Подожди, я быстро. — Осокин вышел из кухни. Зайдя в спальню, взял с прикроватной тумбочки мобильный телефон:

— Да?

— Олег Викторович, — донеслось из трубки, — тут у нас ЧП. Она сбежать пыталась с дочкой. Мы их на шоссе перехватили.

Осокин медленно опустился на кровать.

— Вы не волнуйтесь, сейчас все нормально. Просто…

— Ты, недоносок! — перебил Олег. — Как это могло произойти?

— Ей помогали. Подруга ее, и еще одна, на синем «седане».

Осокин отказывался верить в то, что только что услышал. Растерянно переспросил:

— На синем «седане»?

— Ну да. Сейчас они здесь, на даче. Что дальше-то с ними делать?

— Сейчас же звони Старкову! Пусть пришлет своих ребят.

— Зачем ребят? — опешил собеседник.

— Затем, что вы, козлы, ни черта сделать не можете! Пусть будут там. Я перезвоню, скажу, что дальше делать! А пока Анну с девчонкой и эту, на «седане», заприте где-нибудь. И не дай бог хоть одна за порог выйдет!

— А третью девку что, отпустить?

— Разумеется, нет. Но подруга меня интересует меньше всего.

— Олег Викторович… Тут еще! Эта, которая на «седане». Она все твердит, что ей надо срочно с вами о чем-то поговорить.

— А откуда она знает, что я с тобой знаком?

— Не знаю.

— Хорошо! Дай ей трубочку.

Через некоторое время из трубки послышался голос Галины:

— Я ненавижу тебя, слышишь? Ты…

— Подожди! Галина, как ты там оказалась?

— Я презираю тебя! Ни за какие деньги я не соглашусь больше не то что спать с тобой… Разговаривать… Даже видеть тебя омерзительно!

— Значит, между нами все кончено? — холодно поинтересовался Осокин.

— Все! Абсолютно все!

— Вот и отлично.

Он отключил телефон, положил его на прежнее место и вышел из спальни.

Заходя на кухню, спросил:

— Павел, ты куда после меня хотел ехать?

— В офис.

— Знаешь что! Ты езжай, а я оклемаюсь чуток после вчерашнего и тоже подъеду. А то разговор серьезный.

Первым в коттедж вошел Быня. Следом — Ярый и Поршень. Громила поднялся с кресла.

— Где они? — бросил Быня.

— В подвале.

— Веди подругу.

Громила удалился и через пару минут привел в комнату Лариску.

Даже не взглянув на нее, Быня произнес:

— С этой кралей можем делать все, что захотим. Кто-нибудь хочет?

— Я бы не отказался, — отозвался Поршень.

— И я тоже! — Лариска вдруг рванулась вперед и прижалась к нему всем телом.

Поршень оттолкнул ее:

— Ты че? Крыша съехала?

— Я хочу быть только твоей!

Поршень расплылся, как от комплимента:

— Слыхали? У девочки-то губа не дура!

Он толкнул ее на кровать, сноровисто задрал юбку. Лариска обхватила подушку руками, прижалась к ней лицом.

Остальные «братки», перемигиваясь, вышли.

Поршень вышел из спальни минут через двадцать. Вторым пошел Быня.

Он торопиться не стал. Присел рядом на кровать с распластанной, униженной Лариской, слегка хлопнул ее по ягодице:

— Поршень говорит — тебе понравилось. Значит, будем продолжать! У нас таких орлов, как он, знаешь сколько… — выдержал паузу. — Или есть другой вариант. Поможешь нам маленько — и все.

Лариса оторвала лицо от подушки:

— Что? Что мне делать?

— Скажешь Нестерову, что он отец девочки. Мол, Анна тебе в этом признавалась. Только без фокусов. Договорились?

Павел положил мобильник на стол. Откинулся на спинку вертящегося кресла и прикрыл глаза.

— Ну что там? — негромко спросил Осокин, сидящий напротив.

— Ничего. Мы пока ничего не можем сделать. У нас связаны руки. У меня связаны руки.

— Почему? — Олег прищурился.

— Они утверждают, что дочь Анны — моя дочь. Черт! Ведь, может быть, в самом деле? Но почему тогда? Ничего не понимаю.

— Погоди-погоди… Что значит — твоя дочь? А Анна? Она что, ни разу тебе на это даже ни намекнула?

— Вот и мне все это кажется очень странным. — Павел поморщился и потер слегка подрагивающими пальцами лоб. — Слишком удачный способ на меня воздействовать. Не верю. Не могу поверить! Просто не могу.

— Значит, что? Мы теперь против них бессильны? Берите нас и топите, как слепых котят? — Осокин провел пальцем по столу, рисуя причудливую спираль, поднял глаза на Нестерова: — Вот так, значит, да?