но стоило попасть в них очередью, как твари падали замертво.

Внезапно морда одной из гончих мелькнула прямо у борта. Я выхватил пистолет и точным выстрелом снес ей голову.

Еще раз разразился гром, и от выстрела и дрезина подпрыгнула. Сзади вновь взвыли на разные голоса, но уже в отдалении. Скоро крики затихли.

Фух, кажется самое сложное позади, остались только гончие.

Через минуту сверху раскрылся люк, и по ступенькам застучали каблуки.

— Алексей Георгиевич! — крикнул Ян Клавдиевич. — Ей и одного попадания с горкой хватило. Не разбазаривайте казенное имущество, пожалуйста!

— На базе новое выдадут, — бросил Жук и приземлился на пол. — Я бы за неотстреленные патроны сразу выговор выписывал.

— На вас все равно не напасешься!

Васька же повернулся к майору и с ухмылкой поднял большой палец вверх. Сверху показалась сестра — она свесилась на руках и, ловко спрыгнув на пол, тут же бросилась к пулемету.

Мы расходовали казенное имущество еще где-то минут пять, пока последняя гончая на сдохла, нашпигованная пулями. Как раз проезжали станцию «Золотово».

Когда я отпустил гашетку, в ушах стоял страшный звон. Я попробовал выбить «пробку», но все без толку. Придется потерпеть, пока само не пройдет.

— Что, звенит? Погоди, еще не так звенеть будет! — хмыкнул проходящий мимо Ян Клавдиевич. — У нас тут некоторые глохнут, такой иной раз гром стоит. Без лекарей никуда. Привыкнешь, пацан!

— Я же не ошибся? — спросил я. — Эта тварь слеплена из кусков человеческих тел?

— Угу, — кивнула Настя. — Она хватает всех, кто ей попадется на пути, а потом нарастает, как снежный ком. Все больше и больше — эта еще маленькая. Я видела Химер вдвое крупнее… Жуть. И они на ней… живые. Бедолаги. Даже представить не могу, что чувствуют люди, с которыми срослась Химера.

— Лучше смотрите в оба, — бросил нам Жук, зажигая очередную сигарету. — Химера может вернуться, а без снарядов мы ее точно не отгоним. Тогда у тебя, Саблина, может появиться возможность самой ощутить, каково это — стать Химерой.

И он хмыкнул.

— Мы не убили ее? — спросил я.

— Нет. Убить ее нельзя.

— В смысле?

— В прямом. Эта тварь бессмертна — мы ее можем, разве что, серьезно потрепать, и лишить тела. А вот сердцевина свалит куда-нибудь под землю, отлежится там, а потом соберет свои куски и снова в бой. Надо бы сообщить…

И он вытащил телефон.

— И… как же с ней сладить? — спросил я.

— Для этого нужны специальные маги, владеющие искусством Трансформации, — пожал плечами Жук и, глядя мне в глаза, пыхнул дымком. — Редкие ребята, которые могут разбирать этих тварей на атомы. Ты не из таких, случаем?

Глава 20

Стоит ли посвящать Жука в свои таланты школы Изменения? Гама говорила, чтобы я очень тщательно подбирал себе друзей, и не распространялся о своих способностях направо и налево. Мол, ребята мы редкие, и ко мне будет повышенное внимание, как среди преподов, так и со стороны курсантов. А про инквизицию и говорить нечего. Дружков Горна в ГАРМе пруд пруди.

Но рано или поздно перед кем-то придется раскрыться. Будет ли это Жук?

Пожалуй, раз Василий относится к нему с осторожностью, то и мне следует поостеречься. А то еще, глядишь, использует меня в каких-то своих играх. Окажусь в ГАРМе, а там осмотрюсь и пойму, кто мне друг, а кто враг.

— Вроде нет, — покачал я головой и вернулся к пулемету. — Только слышал, что они могут разобрать своего врага на атомы, а потом собрать его обратно — уже союзником.

— Байки это все! — к нам подошел Ян Клавдиевич и с улыбкой вручил Жуку фляжку. Тот охотно принял и чуть-чуть отпил.

— А какую школу изучал? — не отставал майор, вернув фляжку машинисту. — Или просто тупо махал мечом, заряженном энергией, как большинство ликвидаторов?

— Что-то вроде того. В Фаустово особо неоткуда взять хорошего учителя, чтобы он раскрыл мой потенциал. Вот я и надеюсь, что его раскроют в ГАРМе.

— Это уже от вас зависит и от вашей усердности, ваше благородие, — отозвался машинист и протянул фляжку теперь мне. — Как говорится: и ишака можно подвести к водопою, но пить его не заставит даже Шайтан.

Я понюхал содержимое фляжки. Кажется водка.

Ну что ж! Пусть я пока еще не официально в ГАРМе, но за будущее поступление можно и махнуть!

Крепкая жидкость обожгла горло, а уже через секунду по животу растеклось приятное тепло.

Вытерев губы, я отдал фляжку, и Ян Клавдиевич тут же протянул ее Насте, но та вежливо отказалась.

— Вон ваш Зубр, помнится, — продолжил словоохотливый машинист, — решил, что ему вообще не нужно оружие, и давай размахивать кулаками направо и налево. Наверняка до сих пор не успокоился?

— Угу. А вы его знаете?

— А кто тут не знает Василия Григорьевича? — пожал плечами Ян Клавдиевич. — Я поди на этом месте уже годиков тридцать дрезиной правлю. Уж третье поколение ликвидаторов вожу. А может, и четвертое… Вы же и вправду сын Михаила Александровича Скалозубова?

— Да.

— И как старик поживает?

— Почил.

Ян Клавдиевич резко осунулся и присел на лавку рядом со мной.

— Эх, земля ему пухом, — сказал он и сам приложился к фляге. — Хороший ликвидатор был. Мне тоже повозить его пришлось. Туда и обратно, наверное, раз сто, а то и двести. Они с Василием Григорьевичем любили в Москву самоволкой скататься. Блин…

— Язык твой — враг твой, Янушка, — хохотнул Жук. — Ты лучше на дорогу смотри. А то еще одна Химера выпрыгнет.

— За дорогой и Васька последит. Он молодой, и глаза у него зорче моих. Хех. Да и мы уже шибко далеко отъехали. Здесь разве что мелочь всякая попасться может.

— Они катались за Сферами? — уточнил я.

— И не только, — продолжил разговорившийся Ян Клавдиевич. — Иной раз уходят в рейд, а сами пропадают с концами. А потом звонок — Янушка давай к нам, у нас гостинчик для тебя. Ну и помогаешь им притащить из Москвы какую-нибудь интересную дрянь, пока Прорыва нет. Знаешь какой анекдот в свое время ходил?

— Нет. Какой?

— Что такое большое, зеленое, светится и пахнет розами?

—