на Саида испуганные глаза. Он обнял ее лицо обеими ладонями и прижался своим лбом ко лбу Веры.

– Не могу без тебя. Слышишь? Не могу. Даже дышать больше не могу без тебя. Знаю, что я подонок. Знаю, что я испортил все, что только мог. Знаю, что ты говорила, что не сможешь простить меня… Но, Вера, я без тебя умираю.

Вера видела, что глаза Саида заблестели от стоявших в них слез, и почувствовала, как по ее собственным щекам тут же побежали мокрые дорожки. Он стирал большими пальцами ее слезы, осушал их поцелуями и беспрестанно шептал:

– Обещаю, что больше никогда ты из-за меня не заплачешь. Вера, милая моя девочка. Только, пожалуйста, прости меня. Прости меня, – целовал он ее глаза. – Давай будем вместе. Всегда. Вера. Моя Вера.

Она больше не могла сдерживаться. Эмоции, которые она душила в себе все это время, запрещая думать, вспоминать, мечтать и надеяться, наконец-то прорвались наружу. Вера громко всхлипнула и спрятала лицо на его груди. Саид целовал ее в светлые волосы, и ему чудилось, что от них исходит едва уловимый аромат корицы. Вера боялась обнять его, еще не веря, что все происходящее сейчас реально. Ее руки безвольно повисли вдоль тела, а Саид все гладил и гладил ее по спине, шепча:

– Прости, пожалуйста, прости меня. Я так люблю тебя. Так сильно люблю тебя.

– Ты же говорил, что ненавидишь, – всхлипывая, пробормотала Вера.

– Я хотел ненавидеть, потому что я идиот. Я так влюбился в тебя, что сам себе не верил, не знал, что способен испытывать такие чувства к женщине, – Саид слегка отстранился и заглянул в глаза Веры. – Знаешь, ты во всем была права. Я испугался этой любви, испугался чувств, поэтому, когда Ника наговорила про тебя кучу гадостей, я сразу зацепился за ее слова, как за спасительную соломинку. Я отказывался верить, что любовь может быть вот такой простой, без претензий, без преодолений, без ломки. И ложь Ники стала для меня крючком, который я с готовностью проглотил. Не верил, что наши с тобой отношения могут быть без какого-то подвоха.

– Тогда почему ты здесь? Разве ты не должен сейчас жениться на ней? – опомнилась Вера. Слова Саида отрезвили ее.

– Я сбежал со свадьбы.

– Ты бросил Нику? – ахнула Вера.

– Только что, прямо перед церемонией.

– О Боже, бедная Ника, – прошептала Вера.

– Бедная Ника? – с грустью улыбнулся Саид. – Вот поэтому я и не мог не полюбить тебя, Вера, – он переплел свои пальцы с ее и поднес к губам, поцеловав ее руку. – Потому что ты способна посочувствовать Нике, хотя она не заслужила ничего, кроме твоей ненависти и презрения.

– Я не умею ненавидеть, – смотря в глаза Саиду, сказала Вера. – Даже отца своего не могу возненавидеть, как бы ни старалась.

Саид прижал ладонь Веры к своей щеке.

– Ника призналась тебе, что все, сказанное ею обо мне, неправда? – наконец задала Вера мучивший ее вопрос.

– Если бы. В ней нет и капли твоего великодушия. Наоборот, она до последнего все отрицала, до последнего пыталась очернить тебя.

– Тогда как ты узнал?

– Мама рассказала, – и предупреждая возмущение, которое готово было сорваться с губ Веры, добавил: – Знаю, ты запретила ей вмешиваться. Она и не хотела, но, видимо, поняла, что если не вставит мне мозги на место, то я наделаю еще больше ошибок, которые уже никогда не смогу исправить. Вер, – он провел большим пальцем по ее щеке, лаская кожу, наслаждаясь самой возможностью снова прикасаться к любимой женщине. – Вер, я ведь в глубине души всегда знал, что не можешь ты быть такой меркантильной дрянью, какой выставила тебя Ника. Просто я идиот, у которого гордыня размером больше, чем Кремлевский Царь-колокол.

Вера хихикнула.

– Мне кажется, ты приуменьшаешь.

Саид тоже улыбнулся:

– Ты права. И отныне и навсегда твоей обязанностью будет ставить меня на место, как только я снова зазнаюсь. Если, конечно, ты дашь мне шанс доказать, что я тебя достоин.

Он всматривался в ее глаза в ожидании ответа, но так и не дождавшись, спросил:

– Вер, ты дашь мне шанс?

– Тебе нужна не такая девушка, как я, Саид, – грустно улыбнулась Вера. – Ты был моей мечтой, но не всем мечтам дано сбыться.

– Глупости!

– Ну посмотри на меня. Тебе не нужна такая, как я.

– Вера, мне только такая, как ты, и нужна. Только такая, как ты.

Саид обвил ее талию одной рукой, а вторую положил на шею сзади, и притянул Веру к себе. Его губы легонько коснулись ее губ, будто это был их первый поцелуй. Вера наконец-то поверила, что это не сон, и обняла Саида за шею, встав на цыпочки. Губы ее ответили на его нежный, до сладости дразнящий поцелуй. Вера коснулась кончиком языка губ Саида. Его язык тут же включился в игру, прикоснувшись кончиком к ее, сплетаясь с ним в трепещущем танце.

Когда, еле переводя дыхание, они оторвались друг от друга и стояли обнявшись, Вера положила голову Саиду на плечо и сказала:

– Я совсем скоро уезжаю. И наверное, надолго. У меня мама больна.

– Я знаю.

Вера отстранилась и удивленно заглянула в глаза Саиду. На нее вдруг снизошло озарение.

– Постой, так это ты перечислил деньги на лечение мамы?

Саид кивнул.

– Это самое малое, что я мог сделать, чтобы хоть как-то загладить свое глупое недоверие.

– Арина Сергеевна ничего об этом не знает?

– Нет, только Ратмир с Русланом. У меня от братьев нет секретов. Хочешь, я поеду с тобой в Израиль?

Вера помотала головой.

– Нет. Я справлюсь сама.

– Тогда я буду ждать твоего возвращения. Буду ждать столько, сколько понадобится.

Вера видела в глазах Саида отражение собственного отчаяния. Не успев найти, они, кажется, снова могли потерять друг друга. Что-то принесет им эта разлука?

Эпилог

– Куда ты везешь меня?

– Скоро все увидишь.

– Прямо сейчас я не вижу ничего, и мне, знаешь ли, страшно, – Вера потянулась к черной повязке на глазах, но Саид перехватил ее руку.

– Думаешь, я маньяк и похитил тебя, чтобы отвезти в свое логово? – засмеялся он.

– А вдруг? Мы не виделись почти три месяца, кто знает, что у тебя на уме.

– У меня на уме такое, что ни одному маньяку и не снилось, – поддразнил Веру Саид. – Ты даже не представляешь, что я хочу и собираюсь с тобой сделать.

– Похитил меня из аэропорта, завязал глаза и теперь везешь, неизвестно куда, – возмутилась Вера. – Тут даже самые смелые испугаются, что уж говорить о такой трусихе, как