видели последние лет двадцать. Прочитав это, Воттерс, естественно, возгордился, но позже опустился с небес на землю. Но в какой-то момент парень осознал, что для него баскетбол — не просто способ получить внимание и одобрение. Это стало его страстью, и он полностью погрузился в процесс тренировок и игр. Важно не только быть в центре внимания и иметь толпы поклонников, но и расти в качестве спортсмена.

Выждав три минуты, Ронан повернул ключ в машине и двигатель заглох. Оглядевшись по сторонам, Воттерс-Кляйн убедился, что никто не выскочит в ближайшие три секунды, и вышел. Дорога к дому оказалась безупречно чистой, а по бокам все еще стояли фигурки снеговиков. Парень купил семье подарки. Без них его никто не ждал. Позвонив в дверь, он окинул взглядом три больших ярких пакета.

— Ронан! Проходи, — приветливо сказала Кэрри, открыв сыну.

Ничего не сказав, Рон прошёл внутрь и, странно, почувствовал себя в безопасности.

— Привет, мама. А где папа? — спросил он, оглядываясь по сторонам, в поисках Фреда.

Кэрри смотрела по телевизору «Топ — модель по Американски». С экрана улыбнулась Тайра Бэнкс, и Ронан закатил глаза. Он не так давно видел её прямо перед собой в одном из ночных клубов.

— Он отлучился в магазин. Раздевайся, я разогрею тебе обед. Ты надолго? В последнее время, видим тебя только по телевизору, — улыбаясь, сказала Кэрри.

Ронан снял с себя чёрную дубленку и повесил ее на вешалку. Пятна от влаги быстро расползались по замшевой поверхности. Пакеты с подарками Рон положил под елку, как настоящий Санта.

«Пусть распечатают, когда я уйду», — подумал парень.

Затем он сел за стол, изучая взглядом до боли знакомую кухню, будто оказавшись в ней впервые. Ронан отводил глаза от матери, глядящей на него в упор с интересом. Воттерс-старший был воспитан настолько хорошо, что те вещи, которые он позволял себе ради денег и славы, просто выводили его из колеи. Пусть и взрослый, Ронан стыдился поступков и не признавался маме в содеянном.

— Можешь положить что-нибудь поесть. А Уильям? Он дома? — спросил Ронан, так и не ответив на вопрос матери.

Мама вздохнула вновь, но не с прежней тяжестью. Она занималась Уильямом так много, что боялась любого влияния на него. Пожалуй, когда Уиллу было три годика, он приносил меньше хлопот, чем в восемнадцать лет. Огромное количество ресурсов требовалось от Кэйтлин постоянно. Иногда она подумывала о временном увольнении, поскольку совмещать воспитание трудного ребёнка и работу — опасное для здоровья занятие. В свои пятьдесят женщина стала частенько хвататься за сердце.

— У себя в комнате. Заперся, наверное. Постоянно сидит один. Иди, проведай его, Ронан. Кстати, пока не забыла, нам бы с папой новый телевизор. И кухню не мешало бы обновить.

Женщина достала из холодильника лазанью и положила в микроволновку. После Нового года оставалось ещё много еды, а это означало, что Кэйтлин могла не стоять у плиты несколько дней.

— Мам, у вас что-то с работой случилось? Нам всегда хватало денег. И на кухню, и на телевизор. Отца сократили?

— Для тебя такие суммы — пустяк, мы с папой — не знаменитости, обычные люди.

— Кто бы поспорил! Я к брату.

— Иди, я тебе запрещаю разве?

Ронан быстрыми шагами направился к комнате младшего брата. Мать окинула взглядом мощную спину сына и невольно улыбнулась. Ронан становился взрослым мужчиной. Каждый раз, когда он приезжал, он казался ей ещё более зрелым, уверенным и способным на многое. Он даже говорил теперь по-другому, с определенными интонациями, которые принес явно не из дома. Рон напоминал Кейтлин Фреда в тот момент, когда они только познакомились, те же светло — русые, чуть вьющиеся волосы, небольшая поросль на подбородке и пронзительный взгляд. Изредка миссис Кляйн думала, что Ронан — ее большое вознаграждение и гордость за все то, что она пережила.

Ронан постучался. Он решил не влетать в комнату без разрешения, как часто делал это раньше. Дать время на «подумать» и привести себя в порядок. Через минуту Ронан постучал ещё раз, уже громче. Послышался скрип кровати: Уилл встал и пошёл ко входу, это Рон знал точно. Воттерс-младший немного приоткрыл дверь. Он охнул и замер, разглядывая Ронана, будто видя его впервые. В какой-то мере, он вправду видел его впервые таким: стильно и дорого одетым, ухоженным, статным и сияющим.

— Можно к тебе? — шёпотом произнёс Рон, видя как напрягся младший.

Уилл пожал плечами и впустил брата во внутрь комнаты.

— У тебя так темно, — мягко сказал Ронан, — специально выключил свет?

Старший старался говорить с ним так, как нужно: ласково, тихо и нежно. Меньше всего на свете Ронан хотел читать нотации Уиллу. Аккуратно закрыв за собой дверь, шатен вошел в комнату и присел на кресло рядом с окном. Он заметил — поменялся интерьер внутри. Никаких плакатов больше не было, окна занавешены плотными шторами, а телевизор выключен. Голые стены. До прихода Ронана Уильям, судя по скомканному пледу и взъерошенным волосам, спал.

— Зачем пришел? — ответил Уилл, развернувшись спиною к окну.

— Проведать! Мог бы развернуться ко мне, все-таки, — не сдавался Ронан, — я с тобой разговариваю ртом, не другим местом.

Уильям послушно развернулся, но скрестил руки на груди. Закрытая поза. Уилл прекрасно проводил время один. Время, когда он нуждался в старшем брата, давно прошло.

— Ты разговариваешь со мной так, как будто я чокнулся, — попытавшись улыбнуться, сказал Воттерс-младший.

Видя, что общение не заладилось в очередной раз, Ронан не терял самообладания. Он решил, что обязательно найдёт подход к брату. Каких бы это усилий не стоило.

— Я кое-что принёс, — растерянно ответил Рон.

Он вытащил из кармана крохотного плюшевого слонёнка, размером с ладонь. Это был Томас Третий. На самом деле, Уильям терял этого слонёнка три раза — в детском саду. И каждый раз, когда кто-нибудь находил игрушку, Уилл приписывал ему цифру. Увидев старого друга, младший заулыбался. Впервые за долгое время. Он выхватил Томаса из рук Ронана и прижал к себе.

— О! — прокричал Уильям и начал прыгать по комнате. — Томас!

Ронан спокойно вздохнул, видя как радуется братишка.

— Он решил, что пора вернуться и помочь старому другу.

Уилл запрокинул голову, чтобы слёзы ушли прочь. Это особенно тронуло Рона, ведь при нем брат старался держать лицо и не плакать.

— Он кажется таким крохотным.

И эта была абсолютная правда. С годами все кажется нам менее значимым, каким-то крохотным. Мы сосредотачиваемся на некоторых вещах, а прежние ценности отправляем в утиль.

— Ты вырос, Уильям, а он так и остался маленьким. Кто-то должен оставаться