его стороны казались ей недоразумением. Нет, память обманывала, всё это было не с ней. С ней теперь происходило совсем другое. Сильные руки давно уже ослабили пояс халата и спешили избавить девушку от остальной одежды, её пальцы прокладывали себе путь под рубашкой мужчины, с наслаждением прикасаясь к рельефу упругого тела, поглаживая напряжённую спину. Лейс целовал её шею, губы. Сгорая от нетерпения, он буквально вгрызался в ткань ненавистной сорочки, которая осмелилась скрыть от него всё самое желанное. Даже в порыве необузданного влечения, граничащего с яростью дикой животной похоти, он всё же отыскал в себе силы не разорвать на ней остатки преград, а когда ничто больше не мешало приступу долгожданной близости, всерьёз испугался, что она вот-вот лишится чувств от переполнявших её эмоций. При всём нетерпении мужчина сдержал порыв овладеть ею так, как делал это раньше со своими наложницами. Их чувства его не особо заботили, чего нельзя было сказать о чувствах девушки, которая, наконец, доверилась ему. Он жаждал, чтобы и она тоже испытала удовольствие, хотел видеть наслаждение в колдовских глазах, поразивших его в их самую первую встречу.

Сплетая пальцы и ощущая под собой податливые движения её тела, Лейс больше не мог сдерживаться. Стоны Калли уже переходили в крик, и как бы мужчина ни упивался зрелищем беспредельного блаженства, которое читалось на её лице, он всё же прервал её истому, накрыв губы любимой требовательным поцелуем. Он хотел эти губы, хотел всю её. Ему мало было одного лишь излияния плоти.

Калли, скованной поцелуем, всё же не удалось сдержать протяжного стона, когда сладкий сок разлился по её телу, знаменуя тем самым финал всего действа. Но никто не спешил отстраняться. Обессиленные, измождённые и счастливые любовники продолжали прижиматься друг к другу, задыхаясь от неистового, такого яркого и долгожданного порыва.

Лейс не сомневался больше. Калли отдалась ему девственно непорочной, и это добавило трепетной нежности объятиям, прикосновениям, поцелуям. Вскоре всё повторилось, и только когда окончательно измученные безудержной любовной истомой мужчина и девушка откинулись на влажные простыни, они обнаружили, что за окнами давно стемнело. Лишь серп лукавого месяца игриво улыбался им с небес.

ГЛАВА 43 Ночь откровений

Каллиопа отдавалась некрепкой дремоте, удобно устроившись на плече мужчины. Впервые за всё то время, что она не столько жила, сколько боролась за выживание в Эгриси, девушка ощущала себя в безопасности, несмотря на то что именно Лейс чаще всех грозился её прикончить. Он не спал. Он мягко водил пальцами по волосам девушки, зарываясь в них, с упоением вдыхая запах молодых трав и цветущего каштана.

– Тебя следовало наказать за то, что ты остригла их, – тихо проговорил он, целуя её во взъерошенную макушку.

– Я и сама не рада была, господин. Мессима потом так рыдала, что и я не удержала слёз.

– То есть ты сейчас предлагаешь мне вам посочувствовать?

Каллиопа прыснула со смеху, отворачиваясь и прикрывая рот рукой.

– Нет, конечно, нет, господин, – она постаралась вернуть себе серьёзный вид. – Обещаю впредь не повторять прежних ошибок, хотя с короткими волосами легче переносить духоту, которая царит в Эгриси после полудня. И всё же обязуюсь больше не стричься, – добавила она, наблюдая зарождающееся недовольство во взгляде правителя.

Лейс аккуратно приподнял её голову и уложил на подушку, намереваясь встать. Приобняв подушку, Каллиопа стала наблюдать за ним. Глаза давно привыкли к темноте, и теперь она могла любоваться упругими изгибами натренированного тела, рельефом мышц, кое-где затенённым старыми шрамами и атлетической стройностью мужчины. Посмотреть и впрямь было на что, особенно когда он обошёл постель и остановился прямо перед ней, озаряемый тонкой полоской света молодой луны. Лейс взял со стола забытый ужин и переложив поднос на простыни возле девушки, опустился на корточки. Только тогда Каллиопа вспомнила про еду, к которой так и не притронулась, а при виде лакомств животик её незамедлительно издал протяжное урчание. Она приподнялась на локте, не совсем понимая, что намеревался делать мужчина.

Лейс потянулся к аппетитным кусочкам обжаренной на масле булочки и, макнув один из них в густой белый соус, протянул Калли. Та хотела было принять лакомство, но мужчина пресёк попытку, как только рука её высвободилась из одеяла. Он отрицательно качнул головой в ответ на непонимающий взгляд девушки и подставил угощение к её губам. Калли вовсе опешила от такого внимания, но сопротивляться не стала. Она покорно раскрыла рот. Приятный сливочный вкус с лёгкой остринкой заставил зажмуриться от удовольствия. Осмелев, Калли не без наслаждения облизала пальцы мужчины, испачканные соусом. Он повторил это ещё несколько раз, после чего позволил ей проделать то же самое. Когда он принял из её рук сочную виноградину, то не удержался и перехватил ладонь девушки, запечатлев на ней несколько настойчивых поцелуев.

– Отец был прав, ты сокровище, – шептал он, прокладывая дорожку из жарких поцелуев всё выше.

Оказавшись лицом к лицу с девушкой, Лейс с трудом пересилил порыв наброситься на неё, повинуясь зову плоти. Они устали, но никому не хотелось прерывать это волшебное единение. Чтобы успокоиться, мужчина отошёл к окну и устремил свой взгляд в темноту.

– Как он умер? – спросила Калли, выждав немного.

– Мучительно, – ответил Лейс. – Когда отец слёг, то не было ни минуты, чтобы он не кричал от боли. Он не ел, не спал. Длилось это два дня. На третий его не стало.

– Табиб говорил, что не сумел выяснить причину смерти. Сердце у правителя было сильное, и особых жалоб он не имел. Олгас до сих пор теряется в догадках и всё больше склоняется к тому, что здесь замешана чёрная магия.

Лейс резко обернулся к ней.

– А что думаешь ты? – неожиданно спросил он.

– Я согласна с ним, господин. За последнее время случилось много того, что никто из нас не может объяснить.

– Мне кажется, я даже знаю, кто та ведьма, – глухо проговорил Лейс. – Давно надо было переворошить её логово.

Глаза Калли загорелись любопытством.

– Чьё логово? – нетерпеливо спросила она.

– Неважно, – отмахнулся мужчина, возвращаясь в постель.

Он сладко потянулся, удобно устраиваясь на подушках, после чего заключил девушку в кольцо своих могучих рук и сгрёб, тесно прижимая к себе и потягивая опьяняющий запах её волос.

– А теперь, Каллиопа, – начал он, почти касаясь губами её шеи, – ты расскажешь мне всё про дракона и вашу бурную деятельность в горах.

– А разве Олгас ничего вам не рассказал?

– У нас с ним имелась куда более важная тема для разговора, – укоризненно ответил мужчина.

Каллиопа тяжело вздохнула, осознавая неизбежное. Врать было