— А что там? — Лайона забрала у наставника кристалл и направилась к голопроигрывателю.

— То, что Валлиану следовало сделать еще вчера, до твоей встречи с Зрогардом Шрудсом. Но… даже Картадели не идеальны и не способны предусмотреть абсолютно все.

— Не понимаю… — Лайона отодвинулась от голопроигрывателя, с опаской глядя на клавишу запуска, будто та могла ударить девушку током.

— У тебя есть возможность увидеть то, что произошло между твоим мужем и Рупертом Торндайком глазами мужа, и сравнить с тем, что показал тебе Темный лидер.

— Снова смотреть на то, как отец погибает от рук любимого мужчины?! — Лайона попятилась еще дальше, побледнела, прижала ладонь к груди, где закувыркалось, болезненно ударяясь о ребра, ее сердце.

Мастер Аркадиан заметил состояние ученицы. Подошел, обнял, прижал девушку к себе.

Лайона вдруг почувствовала, как блаженное тепло, исходящее от тела Мастера, охватывает ее, укутывает коконом безопасности, согревает, убаюкивает боль и тревогу. Так вот чего ей не хватало! Поддержки. Простых дружеских, или скорее даже, отеческих объятий. Она прижалась к старику, уткнулась лбом в его плечо — и заплакала.

Мастер не пытался успокаивать ее, уговаривать прекратить слезоразлив. Прижимал к своей груди, поглаживал сухими горячими ладонями по спине и молчал, позволяя девчонке выплеснуть из души накопившиеся там переживания.

Понемногу госпожа Монтессори начала успокаиваться сама. Всхлипнула еще пару раз напоследок. Выбралась из объятий наставника. Взяла салфетку, высморкалась и промокнула мокрые глаза.

— Простите, Мастер. Я что-то совсем расклеилась.

— Не надо извиняться, дочка. Все правильно. Ты имеешь право горевать и рассчитывать на сочувствие.

От слов Мастера и от пролитых слез Лайоне вдруг стало намного легче. Она уже без прежней опаски посмотрела на голопроигрыватель.

— Останетесь со мной, Мастер? Не хочу смотреть это одна! — попросила она.

— Разумеется, дочка!

— Тогда я сейчас сварю кофе, и потом…

Через пару минут Лайона сидела на диване, прижимаясь плечом к боку наставника и баюкала в руках чашку ароматного напитка.

Перед ней уже в третий раз разворачивалась одна и та же картина.

…Ее муж входит в затемненное помещение. Направляет открытую ладонь в сторону Руперта Торндайка. Тот падает. Валлиан подходит и кладет руку на сердце заговорщика.

Но сейчас Лайона впервые видела происходящее так, будто смотрела глазами самого Светоча. И поэтому знала: Валлиан не направлял в Руперта никакой энергии, когда поднял руку ладонью вперед. Это был просто жест, призывающий остановиться.

А потом, когда Руперт упал, Валлиан прикоснулся к упавшему навзничь противнику, чтобы провести энергетическую диагностику. Она наблюдала глазами Валлиана, как одно за другим рассыпаются, разваливаются потрепанными лоскутами тонкие тела Джакомо Монтессори. Какой слабой, неустойчивой выглядит Монада — три самых тонких тела отлетающей души.

Лайона уронила чашку — и не заметила этого.

Кофейная гуща кляксой спекшейся крови растеклась у ее ног.

А девушка продолжала наблюдать, не дыша и не мигая.

Вот Валлиан вытягивает ниточку из ядра своего Внутреннего Огня, направляет ее к слабеющей Монаде. Окутывает ее, питает, наполняет силой, не позволяя рассыпаться и развеяться. А потом, когда Монада становится устойчивой и сияющей — отпускает ее, и она устремляется к Грани, и та пропускает ее, принимает в себя.

— Валлиан не позволил душе отца погибнуть! Он исцелил ее! — едва слышно прошептала Лайона. И в этом шепоте слышалось истинное благоговение.

Мастер Аркадиан не стал отвечать на это восклицание. Дождался окончания записи. Посидел, не шевелясь, не смея торопить ученицу: ей требовалось время, чтобы осознать то, что она увидела. Потом, заметив, что Лайона поникла, съежилась, упираясь локтями в колени и прикрывая ладонями лицо, неторопливо встал. Поднял выроненную Лайоной чашку, которая каким-то чудом уцелела и не разбилась. Активировал робота-уборщика, отключил голопроигрыватель.

— Думаю, ты хочешь побыть еще немного наедине с собой, дочка… — произнес негромко. Его голос звучал ласково и тепло.

Лайона встрепенулась. Подняла голову.

— Как он, Мастер?!

Аркадиан сразу понял, о ком спрашивает ученица. Покачал головой, приподняв брови и поджав губы.

— Боюсь, не слишком хорошо, — признал с сожалением.

Лайона закрыла глаза, выдохнула со стоном. Снова прикрыла лицо руками.

— Какая же я глупая… — выдавила сдавленным голосом. — Просто дура! Знала же, что верить Темному лидеру нельзя. И все равно — поверила!

— Ты очень хорошо справилась, дочка! Никто не смог бы сделать это лучше тебя, — не согласился Мастер. — Кто знает, чем бы закончилось противостояние Картаделей с темным эгрегором, если бы вмешался Зрогард Шрудс…

— Валлиан очень обижен на меня за то, что я не пришла к нему сегодня? — Лайону Зрогард Шрудс уже не интересовал, как и канувший в небытие эгрегор.

— Ты же знаешь, дочка, Светочи не умеют обижаться. Но ты нужна мужу. Сейчас — больше, чем когда-либо.

— Нужна… — Лайона встала. Сжала зубы, нахмурила брови, набираясь решимости. — Я пойду к нему, Мастер. Вы проводите меня?

— Да, Лайона. Обопрись на меня, — позвал старик, и госпожа Монтессори вложила свои холодные пальчики в его горячую ладонь.

Держась за руки и касаясь друг друга плечами, Мастер и его ученица направились к главному корпусу.

В полубессознательном состоянии, обессиленный настолько, что не мог открыть глаз, Валлиан думал о Лайоне. О том, что пришлось пережить его любимой женщине: воскрешение и повторная смерть отца. Встреча с Темным лидером. И после всего этого — еще и участие в ликвидации темного эгрегора. Как же много сил и мужества потребовалось Лайоне, чтобы не сдаться, не сломаться!

Светоч восхищался своей возлюбленной и любил ее теперь еще больше, хотя это казалось уже невозможным. И так же, как и мастер Аркадиан, упрекал себя в том, что не додумал, не досмотрел, не успел. Он не просто мог — он обязан был найти время, чтобы сделать запись своей встречи с Рупертом-Джакомо, и показать эту запись Лайоне. Но — не сделал. И теперь пожинал плоды собственного промаха.

Валлиан не знал, что двигало Лайоной, когда она, отодвинув подальше собственные переживания, оказывала ему медицинскую помощь и проводила над ним энергетическую практику. Чувство долга? — да, несомненно! Но он очень надеялся, что и любовь — тоже. Такие сильные натуры, как госпожа Монтессори, не способны мгновенно разлюбить, забыть, выбросить из жизни того, кто был дорог.

Валлиан не мог определить, сколько прошло времени с того момента, как Мастер Аркадиан отправился к Лайоне, но, когда зашипела, открываясь, пневматическая дверь — сразу ощутил присутствие жены.