— Хороши методы, — возмутилась я. — Убили Грибовых!

— Следствие выяснит обстоятельства их смерти, но Труфанов утверждает, что с ними вышла досадная оплошность. Полина дико испугалась и попала под поезд. А Пётр внезапно явился домой, его немного пристукнули, но, видимо, не рассчитали.

— Я, надеюсь, они ответят за это? — не унималась я.

— Я тоже надеюсь, — сказал майор милиции. — Так вот. Вернёмся снова к нашей мстительнице. Ида считалась другом семьи и была вхожа в их дом. Она часто приезжала посплетничать с Клавдией Егоровной и выведать новости. Тем более что та тоже недолюбливала новую хозяйку. Домработница и рассказала Желтухиной о готовящемся сюрпризе для Виталика, о чём сама услышала ненароком. И Зинаида решает этим воспользоваться.

«Ну, что ж, — подумала она. — Начнём с отпрыска. Надо попробовать, если удастся, подменить пистолет. Виталик обязательно будет хвастаться своей оригинальной зажигалкой и, давая прикурить, кого-нибудь подстрелит. Пусть порадуется Труфанов за своего сыночка!»

Сухожилин сделал паузу и сказал:

— Для всех, кроме, конечно, всезнающего сыщика, поясню, в чём дело. Николай Степанович в честь своего дня рождения собирает у себя узкий круг друзей: он со своей молодой женой Люсей, его компаньон по бизнесу Изжогин Игорь Васильевич с подружкой Мурой, Ида, художник Рисухин Александр Иванович, с которым он и Наташа поддерживали дружеские отношения, и сын Виталик. С последним у молодожёнов сложились натянутые отношения. И глава семьи решил воспользоваться удобным случаем, чтобы помирить сына с мачехой. Зная страстное увлечение Виталия коллекционированием зажигалок, они хотели подарить ему какой-нибудь необычный экземпляр. С помощью Изжогина они добыли пистолет-зажигалку. Внешне он абсолютно походил на своего боевого собрата, но при нажатии на курок выпускал из дула струю огня для подкуривания. Виталик был в восторге и, полюбовавшись подарком, бережно положил его во внутренний карман пиджака. Потом были танцы. Юноше стало жарко, он снял пиджак, повесив его на спинку стула. А когда гости вышли покурить на лоджию, Люся попросила пасынка дать ей прикурить. Виталик вернулся в комнату, взял зажигалку и, поднеся пистолет к сигарете, нажал на курок. Но вместо огонька раздался выстрел, убивший наповал так ничего и не успевшую понять мачеху.

Ида, воспользовавшись тем, что обеденные столы стояли в одной комнате, а танцы были в другой, незаметно прошмыгнула в зал и подложила пистолет на место зажигалки.

— А отпечатки пальцев? — Начал входить в роль будущего сыщика Данька. — Она же не ходила весь вечер в перчатках?

Майор милиции с уважением посмотрел на парня с мозгами набекрень.

— При помощи носового платочка она переложила зажигалку в боковой карман пиджака. Оставлять её у себя она обоснованно опасалась, а перепрятывать даже в этой комнате не было времени. Настоящий пистолет находился в её сумочке, она висела на стуле, в холщевом мешочке. Ида вытрусила его в карман. Конечно, она рисковала. Во-первых, быть замеченной. А, во-вторых, Виталий мог дать прикурить кому угодно, в том числе и ей. Или своему отцу, что не входило пока в ее планы. Однако она могла всё же как-то помешать этому. А могло и вовсе ничего не получиться. Если бы Виталик обнаружил оба пистолета. Но всё вышло, как нельзя лучше для неё. Погибла ненавистная соперница, а скомпрометированный сын угодил в тюрьму. Но Труфанов опять рушит все её замыслы. Он нанимает частного детектива. Я надеюсь, мне не стоит уточнять, кому была оказана сия честь?

— Это я упросила её заняться этим делом! — снова бросилась мне на выручку Надежда.

— Какая разница, кто попросил. Свинья болото найдёт!

— Сам ты — свинья! — огрызнулась я.

— Я — кабан, — миролюбиво согласился Сухожилин. — Не обижайся, пословицу ведь не изменишь. Не скажу же я — «слово, не волк, болото найдёт!». Или — «что посеешь, в лес не убежит!». Тут важно попасть в точку. Как говориться, «лучше девица в руках, чем пальцем в небо!». — И довольный произведенным эффектом продолжил, — Столпудель со свойственной дилетантам энергией стала ворошить это осиное гнездо. Она шуровала направо и налево, подозревая в преступлении абсолютно всех. А все дружно валили вину один на другого. Особенно старалась Ида. Она и Труфанову уши прожужжала и Евстолье открыто заявляла, что это всё происки Изжогина с его сообщницей Мурой. А цель, мол, у них одна — забрать у партнёра фирму. Старый испытанный метод — обвинять другого в собственных грехах. И Николай Степанович, выслушав очередной отчёт своего детектива и поразмыслив немного, заподозрил-таки в преступлении новую подругу своего компаньона. Уж больно странно она вела себя в тот вечер. Часто уединялась, а потом вдруг упала в обморок и бокал с водой разбила демонстративно. Он нашел то место на стене, где расплескалась жидкость, и отнёс кусочек обоев на экспертизу. Богатые могут себе это позволить.

— Так вот откуда та прореха! — воскликнула я. — А бедная Клавдия Егоровна сокрушалась, что это она набедокурила. И что же там нашли ваши доблестные эксперты?

— А то и нашли. На клочке обойной бумаги были следы… цианистого калия!

— Классно! — восхитился Данька. — И пистолет-зажигалка и смертельный яд. Как в кино!

— Погоди, погоди, — сказала я Константину, пытаясь согласовать новые факты. — Муре сделалось плохо, хозяин налил ей минералки. Но та повалилась, так и не выпив её. Так кто же кого хотел отравить? И где был яд — в бутылке или бокале?

— По-видимому, в бокале, так как из той посудины потом еще пили. А затем её выбросили.

— Бокал был Желтухиной, — начала рассуждать я. — Она ещё возмущалась, что Труфанов хотел напоить девушку из ее посуды. Значит, отравить хотели Иду. И тут два варианта. Либо это Мура, и она сознательно уничтожила ядовитую воду с тарой, либо кто-то другой, а Бог отвёл от неё смерть.

— Молодец! — удивился майор. — Растёшь, Евстолья. Только дилетанты не сомневаются, они всегда уверены и безаппеляционны. Вот Труфанов, тот не колебался. Сразу решил, что Мура — засланный казачок. Только кого она хотела отравить? Может, всю их честную кампанию, а он помешал. И возмущенный хозяин набросился на Изжогина: «Ты кого приволок в мой дом?! Да твою Мурку надо задушить, как кошку!» И, вырвав у ошеломлённого компаньона её координаты, помчался вершить самосуд.

Муру он разыскал на работе и уединился с ней в кабинете директора. Бизнесмен усадил перепуганную девицу в кресло и, приблизившись к ней вплотную, ядовито-ласково прошипел в лицо:

— Признавайся, падло, кто тебя подослал отравить мою семью и друзей?!

Мура пыталась отнекиваться, но Труфанов так образно и красочно обрисовал её ближайшее будущее, что она обмякла, внутренне сдавшись. А потом безбоязно посмотрела ему в глаза и тихо спросила:

— Коля, ты меня не узнаёшь? Я — сестра твоей любимой.

— А! — воскликнула я. — Всё теперь понятно! Я летала в Пермь и там выяснила прошлое Николая Труфанова. У него была девушка Люба, кстати, беременная от него. Они катались на лодке, перевернулись, и она утонула. А Николая обвиняли в преднамеренном убийстве. Но потом оправдали. И теперь её младшая сестра выросла и приехала в Москву отомстить за поруганную честь Любаши.