— Во, даёт, «Пердимонокль»! — восхитился Сухожилин. — Да тебе, Сторупор, только свидетелем в суде выступать. Из тебя же фантазия струёй бьёт! Как после молока с огурцами. По типу — «Я свидетель, а что случилось?». Не суетись. Поспешишь — получишь шиш! Это про тебя поговорка. Слушай дальше.

Николай Степанович внимательно вгляделся в миловидное лицо модели, покрытое слоями макияжа. И действительно, что-то до боли знакомое было в нём.

— Я, точнее, её бывший брат, — подсказала Мура.

— Ничего не понятно! — возмутилась одна я, хотя, думаю, и все тоже ни хрена не понимали.

А Константин, этот изощрённый издеватель, продолжал, как ни в чём ни бывало:

— Труфанов застыл в недоумении, а потом его вдруг осенило: «Кон-драт?! Ты — братик-Кондратик?!

— Да, — покивала головой сестра-брат. — Я — Кондрат Мурашкин, но сейчас — Мура Кондрашкина.

— Мура — пропавший Наташин брат?! — Я была в ступоре и смотрела на Сухожилина стеклянными глазами.

Майор, вдоволь налюбовавшись моим видом, снисходительно кивнул и продолжил рассказ.

Вот уж кому не повезло в жизни, так именно ей, нынешней Муре. Причём, с самого что ни на есть начала. Не известно, кто там что напутал в небесной канцелярии, но она родилась… мальчиком. Со всеми присущими ему атрибутами. Она, девочка, со складом характера, образом мысли, психологией и поведением чисто женскими волею злого рока была облачена в мужское тело! В бесполом детстве это ещё не имело принципиального значения. Но когда в организм мощным потоком хлынули гормоны, душа и тело взвыли от негодования. Кондрата буквально разрывало на части. Ему хотелось одного, но бдительное око общества, сама жизнь принуждала делать другое, противное этому. И постоянно вставал и мучил вопрос: «Кто я? Почему я?».

А с сестрой Наташей у них были тёплые, нежные отношения. Только она одна хорошо понимала его, наверное, потому, что самой пришлось не сладко в жизни. Наталья называла его ласково — братик-Кондратик.

А потом, видно, на небесах над ним смилостивились. И он встретился с Вадимом Валентиновичем Гильдяевым. Точнее, тот сам его заметил. Кондрат как-то случайно попал на просмотр мод и в перерыве к нему подошёл холёный мужчина, мягкий и деликатный. Он поинтересовался, что привлекло молодого человека на подобное мероприятие? Они разговорились. Потом был ресторан и общая постель. И Кондрат понял, какое это счастье — быть самим собой! Он делал то, что хотел и его воспринимали вполне естественно и с пониманием. Тело и душа ликовали. Он влюбился в своего спасителя всем благодарным сердцем. Они стали встречаться. Вадим Валентинович оказался знаменитым московским кутерье и ввёл восторжённого юношу в удивительный и незнакомый мир. Они всё больше и больше сближались. И однажды Гильдяев предложил своему юному другу перебраться к нему насовсем. Кондрат был вне себя от счастья. Но дома его сообщение о переезде к мужчине повергло всех в шок. Особенно негодовал отец. Воспитанный в пуританском стиле, он расценил поведение сына как постыдное и недопустимое. Однако, его повзрослевший отпрыск придерживался совершенно другого мнения и упрямо отстаивал право на собственную жизнь. Тогда разъярённый папаша заявил, что тот ему отныне не сын, и он его знать не желает. И Кондрат навсегда ушёл из дому. Два года длилось его счастье. Он боготворил своего возлюбленного друга. Наверное, и тот испытывал к нему глубокие чувства, потому что купил ему квартиру и полностью оплатил медицинские услуги по превращению его в очаровательную девушку. А затем устроил в модельный центр. Кондрат в буквальном смысле стал совсем другим человеком. Он сменил паспорт. Теперь он был Кондрашкиной Тамарой Вадимовной. Фамилию взял в память о своём былом имени, Тамару предложил Вадим Валентинович, хотя сам звал ее всегда Мурой, а отчество получилось в честь любимого Пигмалиона.

Но потом для Муры настал чёрный период. Сначала умерла его сестра Наташа. Они втайне от родителей поддерживали отношения. И когда Наталья заболела, Мура приезжала к ней в больницу. Правда, ещё в мужском обличии, но рассказала о готовящейся метаморфозе.

— Значит, теперь у меня будет сестричка! — порадовалась больная.

И Мура была ей благодарна до глубины души за такую реакцию. А Наташа тоже поведала той свои сокровенные мысли:

— Ты знаешь, Кондратик, худо мне. Силы меня покидают. А врачи ничего не находят. Думается мне, что кто-то из своих меня травит. Умоляю тебя, если со мной что-нибудь случится, найди злодея и отомсти за меня!

И Кондрат-Мура поклялся исполнить ее желание.

А спустя время погиб от электрического удара Вадим Валентинович. Он зацепился ногой за свисающий шнур от утюга, стоявшего на шкафу. Электроприбор свалился ему на голову, сбив с ног. Гильдяев упал на торшер и стеклом от разбитой лампочки перерезал себе вены на шее.

Так Мура осталась совсем одна на этом свете.

Сначала она заподозрила в злодеянии Труфанова. И пока был жив ее волшебный покровитель, Муре удалось и побеседовать с докторами, лечившими её сестру, и выслушать мнения ведущих специалистов по поводу её странной болезни. И все сошлись на едином выводе — это не отравление. Яд в организме искали целенаправленно и не нашли.

Ну хорошо, не сдавалась мстительница. Яда нет, но и… Наташи тоже нет. А ведь она чувствовала, что ее травят. Значит, так оно и есть.

Несмотря на свою молодость Мура знала, что многие злодеяния никогда так и не были бы раскрыты, если бы о них не рассказали… сами преступники. Надо проникнуть в стан врага, войти в доверие и каким-то образом добиться признания. В круг Наташиных близких, потенциальных травителей, входило не так уж и много людей. Её муж Николай, Изжогин, Ида, Рисухин, домработница Клавдия Егоровна. Себя и родителей Мура сразу исключила. Стать подругой Труфанова она не рискнула. Значит, надо выходить на Изжогина. С помощью своих знакомых притворщица ловко разыграла нападение хулиганов и своё спасение бесстрашным бизнесменом.

— Ну надо же! — воскликнула я. — А Игорь Петрович считает себя благородным героем!

— Мужчины часто становятся героями женских сценариев, — глубокомысленно заметил профессиональный сыщик. — Здесь Мура очень тонко сыграла на мужской психологии. Что добывается с боем, становится кровно своим. Так она стала подружкой компаньона Труфанова. А тут еще Его Величество Случай помог ей. Модель как-то сплетничала со своей приятельницей Региной Граблиной о женской зависти и коварстве. И та брякнула:

— Ой, да что говорить. У меня сестра, Анжелка, от своей преподавалки пострадала. Делала ей доброе дело, какие-то электромагнитные таблетки помогала доставать. А та в благодарность выперла её из института.

— Какие таблетки? Вибрационные что ли? В секс-шопе?

— Да нет. Что-то там такое, влияющее на работу органов. Может быть, это для бега нужно было? Она ведь у меня спортсменка.

— А в каком институте она училась?

— Ну, говорю же, в физкультурном.