— Они предусмотрели все варианты, — согласился Кардиган. — Явернулся прямо из аэропорта. Думаете, мне нужно подождать?

— Во всяком случае, до того момента, пока мы не дадимобъявление. Посмотрим, что из этого получится. Нужно будет успеть дать взавтрашний номер, чтобы в номере от первого ноября получить ответ. Или хотя быот второго. Тогда мы будем знать, что именно они хотят. Номер почтового ящиканам уже известен, и Барлах наверняка захочет получить номер газеты. Нашишифровальщики уже трудятся над текстом. В случае необходимости мы можем датьнужный текст, отпечатав специально для Барлаха единственный номер газеты.

— Правильно, — кивнул Кардиган. — Нам нужно сделать именнотак, чтобы узнать, с кем и когда он будет встречаться. Может быть, тогда намудастся перехватить эти документы.

— Странный вы человек, Кардиган, — сказал, доставаяочередную сигару, Страус. — С одной стороны, у вас есть необходимый для нашегодела разум, вы достаточно напористый, смелый, наглый тип. А с другой — все ещепытаетесь придумать любые способы, чтобы обмануть своего конкурента или своегоколлегу. Это не всегда проходит, Кардиган, нужно хотя бы иногда соблюдатьправила игры.

— Я вас не обманывал, — чуть покраснел Кардиган, взглянув наДанери. Ему было неприятно, что Страус затеял этот разговор в присутствиипостороннего.

— Мы должны думать не о деньгах, а об этих документах, —назидательно сказал Страус, поднимая руку с толстыми пальцами с зажатой в нихзажженной сигарой.

— Я и думаю о документах.

— А заодно, как их обмануть и не отдать денег. Но так небывает, Кардиган. По долгам нужно платить. Я думаю, эти документы стоят любыхденег. А если еще выяснится, что на Барлаха работает неизвестный наминформатор, связанный с какой-нибудь группой, «законсервированной» еще в прежнейГермании, то я буду считать это самым большим достижением нашей резидентуры завсе время моей работы здесь, в Берлине.

— Вы сами сказали о специальном номере газеты.

— Верно. Но для того, чтобы связаться с информаторами, а недля того, чтобы оставить себе деньги. В таких случаях нельзя рисковать, могутпропасть документы, а они для нас важнее всего.

— Согласен, — вздохнул Кардиган. — Я позвоню и перенесу свойотъезд на второе ноября. Надеюсь, до этого времени у нас будет конкретныйрезультат.

Берлин.

6 ноября 1999 года

Поздно вечером они прибыли в Берлин. Дронго заказал дваномера в берлинском отеле «Кемпински Бристоль». Ночью следовало отправиться ввосточную часть города, в бар «Красный Дракон», указанный Менартом. Отель«Кемпински Бристоль» находился на знаменитой Курфюрстендам, в западной частигорода. Когда Берлин был разделен Стеной, именно здесь формировался новый центрЗападного Берлина. Железная дорога, ведущая в Восточный Берлин, проходиласовсем недалеко, за отелем. Роскошный отель, насчитывающий более трехсотномеров, был известен как лучший в Западном Берлине. Уже после объединения наместе существовавшего в двадцатые и тридцатые годы отеля появился новый «Адлон»на Унтер ден Линден, рядом с Бранденбургскими воротами. Он стал самым роскошными дорогим в объединившемся городе.

Для поисков Гайслера оставалось совсем немного времени. Начасах было уже около одиннадцати, когда они вышли из отеля. Сегодня быласуббота, и большинство немцев отдыхали в пивных барах и кафе. В пятницу и субботувечером по всей Северной Европе люди веселились и отдыхали, чтобы к вечерувоскресенья отдохнуть и в понедельник утром выйти на работу.

В эту субботу людей в барах было особенно много. Девятогоноября готовились отметить десятилетний юбилей падения Стены, город должны былипосетить бывшие руководители США, СССР и Германии. Парадокс заключался в том,что все три руководителя, сыгравшие неоспоримо важную роль в разрушении Стены ивнесшие большой личный вклад в построение нового мира, оказались к тому временитолько бывшими.

Джордж Буш, триумфально закончивший войну в Персидскомзаливе, вдруг оказался не нужен своим соотечественникам и проиграл на выборахникому не ведомому губернатору Арканзаса.

Президент Советского Союза, который сделал больше всех длятого, чтобы Стена рухнула и Германия объединилась, оказался уже через два годаполитиком без государства. Мало того, когда он попытался принять участие впрезидентских выборах девяносто шестого года, то получил менее одного процентаголосов.

Наконец, федеральный канцлер Гельмут Коль, при которомпроизошло объединение Германии, был не только отстранен от руководства своейпартии, потерпел унизительное поражение на выборах, но и оказался втянут всудебное разбирательство, которое грозило ему серьезным наказанием. Поневолезадумаешься о природе человеческой благодарности.

Дронго и Лариса взяли такси и проехали в восточную частьгорода, чтобы найти бар, указанный Менартом. Таксист оказался достаточносообразительным человеком, и уже через пятнадцать минут они оказались у нужногоим бара. Они вошли в огромный зал, пропитанный запахом пива, вина и сигаретногодыма. Повсюду сидели пьяные мужчины. А кое-где сидели не менее пьяные женщины.Было много панков, которых можно было легко узнать по их внешнему виду. За отдельнымстолом сидели бритоголовые типы. Дронго подошел к бармену.

— Добрый вечер, — сказал он по-английски, — мне нужен Гуго.

Бармен, молодой человек лет тридцати пяти, с рябым лицом иразноцветными глазами, один — синеватого цвета, а другой — коричневый, толькоусмехнулся в ответ.

— Я не говорю по-английски, — нагло сказал он, наливая пиводругому клиенту.

— Ему нужен Гуго, — громко сказала уже по-немецки Лариса.

— Ясно, — протянул бармен. — Ты его девочка? Говоришь занего. Он у тебя американец, не хочет говорить по-немецки?

— Он не американец, — возразила Лариса, — налей нам лучшепива и найди Гуго.

— Красивая девочка, — произнес один из немцев, сидящих рядомсо стойкой.

— Ненавижу пьяных кретинов, — громко сказал по-русскиДронго. — Ну почему нужно надираться до такого скотского состояния?

Бармен наполнил две большие кружки пива, со стуком поставилих на стойку и подвинул Ларисе.

— Красивая девочка, — снова повторил сидевший рядом состойкой тип в красной рубашке и джинсах.

— Эта красивая девочка пришла со мной, — громко сказал,переходя на английский, Дронго. — Надеюсь, ты не станешь возражать, — спросилон, обращаясь к немцу.

— Нет, — сказал тот, — я не возражаю. У тебя красиваядевочка.

— Откуда ты пришел, американец? — спросил другой немец,высокий, угловатый, с рыжими всклокоченными волосами.

— Я не американец, — разозлился Дронго. — Мне нужен Гуго.