— Да, — сразу кивнул портье, — она проживает у нас в отеле.Сняла вчера сюит, но только один номер.

— Понятно, — пробормотал Дронго.

Лариса была по-своему права, она не должна была сниматьзаранее номер, который целые сутки оставался бы пустым. В него могливмонтировать микрофоны. Кроме того, отсутствие самого Дронго могло вызватьненужные подозрения.

— На каком она этаже? — устало спросил Дронго.

— На четвертом, — любезно сообщил портье. — Лифты слева отнас.

— Спасибо. — Дронго прошел к лифту, поднялся на четвертыйэтаж, нашел сюит, который сняла Лариса, и позвонил. Во многих отелях былиустановлены специальные звонки, чтобы не беспокоить посетителей соседнихномеров стуком в дверь.

Она открыла дверь почти сразу. По ее лицу было видно, чтоона не спала всю ночь.

— Господи, — произнесла она, отступив на шаг, — наконец-то.Я думала, ты не приедешь.

Они незаметно перешли на ты. Такие поездки обычно сближаютлюдей.

— Я вернулся, — усмехнулся Дронго и вошел в комнату. Тяжелоопустившись на диван, он посмотрел на Ларису. Она была в темной юбке и светломджемпере.

— У тебя нет таблетки аспирина? — спросил Дронго. — Ужасноболит голова. Я вчера перепил с Менартом.

— У меня нет, — чуть виновато сказала она.

— Тогда открой мой чемодан и достань таблетку из левогокармашка, — попросил Дронго и закрыл глаза.

— Ты с ним все-таки встретился. — Она засуетилась, открылаего чемодан, достала пачку аспирина. Бросила таблетку в стакан, налила воду.Подождала, пока аспирин растворится, и протянула стакан Дронго.

— Спасибо. — Он выпил воду и вернул стакан Ларисе. — Мы сним проговорили почти всю ночь, — признался Дронго.

— Вас подслушивали?

— Думаю, нет. Менарт придумал старый трюк с переодеванием вяркую куртку. Видимо, в наблюдателях как у американцев, так и у немцев ходятнеопытные молодые люди. Они отправились за другом Менарта, который был в егомашине. А мы поехали в избушку этого друга и пили там всю ночь. Заодно он мнерассказал о событиях десятилетней давности.

— Он думает, что это Гайслер? — быстро уточнила она,усаживаясь в кресло рядом с Дронго.

— Нет, — устало сказал он. — Но уже в который раз всплываетфамилия Дамме. Нужно проверить этого человека. Где он сейчас находится, гдеработает, что с ним случилось? Он был начальником отдела, который ведалдопуском в архивы «Штази». Менарт видел, что именно Дамме разговаривал сХеелихом и Шилковским. Он, видимо, приехал ночью, чтобы проверить, как идетпогрузка сверхсекретных документов.

— А если Менарт лжет? — спросила Лариса. — Почему Дамме невидели остальные? И Шилковский про него не вспомнил.

— Не знаю. Но Бутцман и Габриэлла уверены, что Дамме знал обих посещении архивов. Без приказа Дамме их бы туда не пустили. Но самого Дамменикто из них не видел. И даже Шилковский мне не сказал, что говорил с Дамме.Возможно, он забыл после перенесенных операций и тяжелого состояния, в которомбыл. Некоторые детали могли стереться в памяти. Но Менарт твердо убежден, чтоночью приезжал к ним Дамме.

— Ясно. Я свяжусь с Москвой, пусть они проверят. Что-нибудьеще?

— Менарт сообщил, где искать Гайслера. Нам нужно сегоднявыехать в Берлин.

— Обязательно, — кивнула она. — Американцы уверены, чтодесятого ноября получат все документы. У нас осталось не так много времени.

— Да, — он закрыл глаза. — Мне нужно принять душ, — поднялсяДронго, — еще одна такая «задушевная беседа», и меня можно будет отправлятьобратно.

— Иди, — согласилась она. — Я скажу, что мы уезжаем.

— Сейчас два часа дня, — взглянул на часы Дронго, — лучшепока не говори. Соберем вещи и уедем. Как правило, гости не уезжают в два илитри часа дня. Они освобождают номер к двенадцати, чтобы не платить за лишниесутки. Наш поспешный отъезд может вызвать подозрение. Чем позже, тем лучше.Позвони на вокзал и узнай, когда будет поезд на Берлин.

Он поднялся и пошел в ванную комнату. Разделся, встал подгорячий душ, закрыл глаза. Менарт был прав. Жизнь этих людей точно разделиласьна две половины. Первая — в той Германии, вторая — в этой.

«Такие катаклизмы еще нужно пережить, — подумал Дронго. — Изсоциалистической страны нас всех сразу бросили в капиталистический рай. Да ещеи отняли у нас нашу страну. У него — ГДР, у меня — СССР. Собственно, некоторыенедалекие люди считали, что распад произошел сам по себе, он был закономерен.Но почему тогда волна распада коснулась только Восточной Европы? Почему началадробиться Югославия, мучаясь в судорогах гражданских войн и все большесокращаясь? Почему исчезла с политической карты мира ГДР? Почему разрушен СССР?Почему распалась даже благополучная Чехословакия?»

Победитель получил все. Победителями стали западные страны.Несмотря на североирландский, корсиканский, баскский терроризм, ниВеликобритания, ни Франция, ни Испания не позволяют своим автономнымобразованиям даже мечтать об отделении. Когда нужно было установить европейскийпорядок в понимании НАТО, самолеты разбомбили Югославию. Считалось, что эторасплата за противостояние сербов и албанцев в Косове. Интересно, как быреагировали западные державы, если бы страны Варшавского договора бомбилиЛондон за кровавое противостояние католиков и протестантов в Северной Ирландии?«Победитель получает все, — снова подумал Дронго. — Нас только вырвали изпривычной системы координат, мы потеряли свои страны, потеряли свое право набудущее». Он поднял голову, струи горячей воды стали бить по лицу. И онвспоминал гражданские войны в Таджикистане и Молдавии, кровавое противостояниев Чечне, Карабахе, Абхазии, Осетии. Тысячи убитых, миллионы беженцев. И каквсегда, не было виновных. Победитель получил все. Восточный блок былразгромлен. Экономика стран, прежде входивших в него, лежала в развалинах, словнопосле длительных бомбежек, население было деморализовано, а деньги победителейстали единственной надежной валютой.

«Может быть, так и должно было случиться, — подумал Дронго.— Мы не ценили того, что имели. Мы не дрались за свою свободу и право на своебудущее. Какие грандиозные народные митинги проходили под флагом перестройки игласности! Разве кто-нибудь мог предположить, что все это закончится такимкрахом? Социализм, который существовал в их странах, не был идеаломсовершенства, но та порочная система, которая пришла ему на смену, сталаоткровенным издевательством над людьми».

Он выключил воду, достал полотенце. Из ванной он вышел вбелом халате. Лариса ждала его, сидя в кресле. Она уже вскипятила воду в беломэлектрическом чайнике. В веймарском «Хилтоне» каждый гость получал чайник снабором пакетиков кофе, чая, сахара и печенья.