— Ребята, — подал голос Андрей, с укоризной глядя на друзей.

— Не дрейфь, Андрюха, — махнул рукой Гарик, перехватив его взгляд.

У бабы Раи засиделись до вечера. Старушка жила одна, но любила поговорить. Она охотно делилась воспоминаниями, припоминая тех, кто уже много лет лежал в могилах. Вспоминала молодость и своего мужа, рассказывала о детях и внуках, которых очень любила и гордилась ими. Делилась деревенскими новостями и расспрашивала гостей об их жизни. Те и сами не заметили, как выложили бабуле все не только о себе, но и о своих родителях, бабушках и дедушках. Они много смеялись над шутками и прибаутками, до которых баба Рая была большой охотницей. При этом старушка не забывала подкладывать гостям еды. А потом были чай и просто бесподобные блинчики с ванилином и творогом, запеченные в сливочном масле до золотистой корочки. Таких вкусных блинчиков мужчины в жизни не пробовали, поэтому и не вышли из-за стола, пока не умяли все, а после этого расчистили бабе Рае двор от снега, наносили воды и дров и с чистой совестью отправились домой.

Не спеша, они миновали поворот дороги и обалдело замерли на месте: у их дома стояла машина, а рядом с ней девушки. Подпрыгивая на месте и потирая замерзшие руки, они поглядывали по сторонам, недоумевая, куда могли подеваться мужчины.

— Вау, мальчики! — закричала рыжая Светка, первой заметив их.

— Девчонки! — радостно воскликнул Андрей. — А мы вас только вчера вспоминали!

— А мы легки на помине, Андрюша, — засмеялась Маринка и бросилась им навстречу. На лету повиснув на Степике, она чуть не повалилась вместе с ним в снег.

Все весело рассмеялись.

— Вы весьма вовремя решили скрасить наш досуг! А то ведь еще пару дней — и мы бы завыли от тоски! — сказал Гарик, подходя к миниатюрной блондинке, едва достававшей ему до плеча. — Привет, Катерина!

— Привет, Гарик! А мы не просто так приехали, — сказала она, подставляя ему щеку для поцелуя. — Сегодня ведь четырнадцатое февраля!

Гарик шлепнул себя ладонью по лбу.

— Я ж говорю, в этой глуши… Прости, дорогая! — Гарик чмокнул ее в губы и, обняв за плечи, повернулся к остальным. — Ну что? Это событие надо отметить, а, Степик?

— Шашлычка бы забацать! — мечтательно протянул Андрей.

— А мы все продумали, давайте, мальчики, разгружайте багажник, а мы в дом, погреемся немного, пока вас ждали, окоченели совсем…

— Да, кстати, — уже у калитки Маринка обернулась к мужчинам. — В этом доме напротив кто-нибудь живет? — спросила.

Гарик, Степик и Андрей, как по команде, обернулись и уставились на нее.

— Нет, а что? — осторожно спросил Степик.

— Да так, — Маринка передернула плечами. — Просто пока мы тут тусовались, дожидаясь вас, нам, видимо, померещилось, что из окон этого дома за нами кто-то наблюдал, — сказала она и, окинув взглядом окрестности, добавила: — Мрачная эта ваша деревня.

Друзья переглянулись. Они напрочь забыли, что у бабы Раи собирались расспросить о доме Поляковых и занесенной снегом машине на обочине.

Мира включила чайник и потерла озябшие пальцы. С самого утра она не снимала пуховик и валенки. Температура в доме сильно понизилась, и девушка понимала, что ей придется рискнуть и с наступлением темноты растопить грубку. Если она не сделает этого, еще одной такой ночи не выдержит. Мирослава беспрестанно кипятила воду в чайнике, пытаясь согреться таким образом, но этого хватало ненадолго. За весь день она так и не смогла хоть что-нибудь съесть. Аппетита не было. Еда вызывала тошноту. Мира нервничала и хотела одного — чтобы дом напротив снова опустел.

Она пропустила момент, когда обитатели дома ушли, но когда опять подошла к окну, увидела рядом с домом каких-то девиц, приплясывающих от холода у машины. Значит, ее отчаянным надеждам не суждено сбыться. Впрочем, могло быть и так, что эти девушки приехали забрать ее соседей. Однако почему-то в это верилось с трудом. Скорее всего, они приехали, чтобы скрасить одиночество мужчин.

Застыв у окна, Мира наблюдала за ними, пристально вглядываясь в лица, тщетно пыталась уловить знакомые черты. Этих девушек она точно не знала.

А они разговаривали, топтались и прыгали на месте, поглядывали по сторонам, пытаясь высмотреть куда-то исчезнувших друзей, и с опаской косились на ее дом.

Мирославе уже и самой стало интересно, куда запропастились ее соседи и почему так долго не возвращаются.

Она поежилась и усмехнулась. Последние несколько дней только и занималась, что не спускала глаз с соседнего дома. Это даже вошло в привычку. Ее как магнитом притягивало окно, и Мира почти от него не отходила.

Сгустились ранние зимние сумерки, когда в группке девушек наметилось некое оживление.

Они что-то радостно кричали, размахивая руками, потом одна из них сорвалась с места и бросилась бежать.

Мирослава, сжимая в руках очередную чашку чая, переместилась чуть правее, чтобы получше рассмотреть приближающихся мужчин.

Тот, к кому упала в объятия рыжая веселушка, остался за пределами Мириного обзора.

Первым в поле ее зрения попал худой долговязый парень.

Шапка-ушанка, полосатый шарф вокруг шеи, какое-то видавшее виды пальто на сутулых плечах… Все в нем было так нелепо, что Мирослава невольно улыбнулась. Он тоже улыбался, то оборачиваясь назад, то поглядывая на представительниц прекрасного пола, но, сколько Мирослава не всматривалась в размытые черты его лица, ничего, даже отдаленно знакомого в памяти не всплывало. Она видела его в первый раз.

А потом показался второй, за ним следом третий, с рыжей девушкой под ручку.

Мира испуганно дернулась в сторону, больно ударилась плечом об угол громоздкого буфета и стала оседать на пол. Чашка выскользнула из дрогнувших рук, глухо ударилась о пол и покатилась. Остатки чая горячими брызгами расплескались по полу.

Первый мужчина ей и в самом деле был незнаком, но остальных она узнала сразу. Степик и Гарик, неразлучные друзья-товарищи, разрушившие ее жизнь, как ни в чем не бывало веселились и радовались жизни, а Леша вот уже месяц лежал в могиле.

Заставляя себя глубоко дышать, Мира пыталась справиться со все возрастающей паникой.

Она не верила в совпадения и случайности. Она не верила в то, что по какому-то странному стечению обстоятельств они оказались снова в Старых Дорогах в одно и то же время. Зачем? Для чего? Мирослава никогда не хотела опять повстречаться со Степиком, пусть когда-то они и были очень близки. Его слова до сих пор жили в ее памяти, и по ночам, на протяжении долгих лет, ей иногда снились пожар и хутор. И снова, как и тогда, она чувствовала те же беспомощность, отчаяние, разрывающее сердце, страх, боль…

Степик считал ее предательницей, а Гарик, обиженный и уязвленный, во всем его поддержал. Только Леша… Много позже девушка поняла, как сильно любил ее Поляков. Он смог понять ее, стать на ее сторону, предав друзей, поддержать и никогда ни о чем не спрашивать.