Иваныч. Нет, Вячеслав Буров, один из медведей, которыми так дорожил кот.

* * *

Ворон пытался пробиться сквозь густое облако пыли, но порывы воздуха раз за разом отбрасывали птицу к стене. Крадник давно сбежал, странный дед тоже исчез. Остался только Скат Иваныч, родственник, от которого стоило держаться подальше. Но не сейчас. Ворон в очередной раз проклял своё пернатое тело и невозможность пользоваться ладной силой, как раньше. Он не мог понять, жив ли Брют, что вообще происходит за пылевой завесой. Последнее, что видела птица: Скат Иваныч собрался из той же пыли за спиной стражника и с силой толкнул его в облако.

– И как выковыр-ривать теперь этого хлюпика оттуда? – ворчала птица. – А ведь ещё сам хотел идти. Чтобы его в пер-рвые же пять минут пр-рибили. Ничему жизнь не учит.

Ворон предпринял ещё одну попытку попасть в облако. Поднялся к верхним этажам, выбрал самый центр и свечкой ринулся вниз. Острый клюв вонзился во что-то крепкое, не похожее на землю. Этим оказался занесённый кулак Ската Иваныча. Морок мороком, а тело в Ладу он себе сделал. Брют лежал на земле без сознания.

Скат Иваныч взвыл и скинул ворона на землю, птица кубарем полетела по засыпанному пылью асфальту. Быстро подскочила и снова бросилась в атаку. Скат Иваныч отвлёкся на проткнутый кулак. Облако пыли рассеялось.

– Хор-рош мальчика лупить! – Ворон напал на воеводу сверху. – Он и так на голову ушибленный, последние мозги выбить хочешь?

Скат Иваныч отмахивался от ворона, пытаясь поймать того за лапу.

– Ты мне что при жизни не нравился, что сейчас, – проворчал Скат Иваныч.

– Я тебя не помню, – завис ворон.

– Зато я – да. – Ему всё же удалось схватить птицу за лапу и с силой ударить о землю рядом с Брютом. – И мне уже надоела ваша живучесть.

Скат Иваныч потёр руки, вызывая чёрное пламя.

– Сожгу сначала ваши тела, а потом души.

Пламя разгоралось всё сильнее, пока не охватило кисть целиком. Скат Иваныч сначала улыбался, потом его лицо резко сделалось испуганным. Пламя медленно меняло цвет с чёрного на рыжий.

– Как успехи? – Возле пришедшего в себя Брюта сидел кот и внимательно наблюдал, как воевода пытается сбить пламя с руки.

– Я делал всё, чтобы помешать тебе! – прорычал Скат Иваныч. Ноги подкосились, и он рухнул, пытаясь потушить руку об асфальт.

Кот приблизился и нехорошо улыбнулся.

– Так ты всё начал. Стал первым пунктом моего плана.

Скат Иваныч ошалело посмотрел на рыжее животное. Пламя быстро перебралось по руке на всё тело. Сквозь огонь проглядывал смутный силуэт медведя.

Брют сидел, подтянув к себе ворона, и смотрел, как горела душа Вячеслава Бурова.

– О каком плане р-речь? – уточнила рогатая птица.

Кот обернулся:

– Уничтожить Ладный мир. – С этими словами он исчез, оставив Брюта и ворона вдвоём переваривать эту информацию.

– Он что планир-рует сделать? – переспросил ворон.

– Надеюсь, это метафора. – Брют постанывая поднялся.

– Ты бы хоть в зал записался. – Ворон прыгал, поджимая одну лапу. – А то сколько можно боксёр-рской гр-рушей подр-рабатывать?

Стражник хмуро посмотрел на птицу, но ничего не сказал. Ойкая, он похромал к пеплу, что остался от Ската Иваныча.

– Кр-радник сбежал, – посетовал ворон.

– Пусть бежит, – ответил Брют. – Цена жизни труса – ноль.

Ворон согласно кивнул. Из головы не шли слова кота. Он пошутил? Сказал так, чтобы не расслаблялись?

Брют постоял ещё немного, пнул кучку пепла и пошёл с задворок.

– Ты куда? – Ворон поскакал следом.

– Домой, – бросил стражник.

– Не хочешь пр-ровер-рить, как там Нор-ра?

– Судя по тому, что Скат Иваныч сгорел, у неё всё получилось.

– Как-то не по-др-ружески, – ворчал ворон за спиной, отвлекаясь на всё подряд.

Брют молча шагал по улице, проходил мимо мест, где Стража устраивала засады. Мимо старого офиса. Мимо дома Зои Зной. Мимо своей прошлой жизни. Ворон шагал следом. Докучливая птица никак не хотела свалить, а гнать её сил не было. Сил вообще ни на что не осталось. Только апатия не требовала никаких моральных вложений, а лишь поглощала, окутывала мягкими руками.

Дверь в квартиру была открыта. Тут что-то искали. Брют грустно посмотрел на вывернутые ящики, разбитое зеркало возле двери.

– Кр-радник побывал, – оценил обстановку ворон. – Ничего не нашёл.

– Разрыв-траву искал, – догадался Брют.

– А где ты её оставил?

– В машине у Норы.

Под ногами хрустело, когда Брют прошёл к своему креслу и, тяжело вздыхая, опустился в него.

– Можешь свалить? – спросил он у птицы.

– Ага, чтобы ты спился?

– Я не пью, – устало произнёс Брют.

– Так я и повер-рил.

Прихрамывая, ворон прошёл на кухню, что-то там свалил, ругнулся. Брют двинулся было на звук, потом махнул рукой. В прихожей скрипнула дверь. Забыл закрыть?

Снова пришёл кот, мягкими лапами он влез на колени и свернулся клубком.

– Стражи больше нет, – сказал ему Брют.

– А ты тогда кто?

– Я? – Брют немного помолчал. – Снимаю с себя маску воина и сдаюсь. Я устал.

– Рано ты собрался на покой. – Кот выгнул спину. – Ты теперь Рой, и жить тебе не в Ладном мире.

– Это ещё почему? – Усталость как рукой сняло. Нехорошее предчувствие стало раскручиваться внутри, как пружина. – Это связано с тем, что ты сказал?

– Про уничтожение? – Кот махнул хвостом. – Однажды каждому миру приходит конец, и этот не исключение. Но нет, я не собираюсь его уничтожать сегодня или завтра. Лад сожрёт себя сам.

– Тогда почему я должен уйти?

– Потому что Колесо Стражи здесь остановилось. – Кот внимательно посмотрел на Брюта. – Она здесь больше не нужна. А в Явном мире очень нужен тот, кто будет следить, чтобы ничто из Лада в него не проникло. Сюда – пожалуйста. Но не в Явь.

– Почему?

– Слишком много «почему». – Кот зевнул, распушив усы. – Я уже допустил ошибку в Ладу, очень хочу, чтобы она не аукнулась простым людям.

Брют не выглядел убеждённым, но кот не собирался больше ничего рассказывать, он потянулся, повесил шерсть на лицо стражнику и ушёл. С кухни выглянул ворон.

– Чая нет, воды нет, еды нет. – Птица была возмущена. – Ты вообще как тут живёшь? Тараканами питаешься?

– Тараканов тут тоже нет, – покачал головой Брют.

– Безобр-разие! – всплеснул крыльями ворон. – Не квар-ртира, а катастр-рофа.

Брют поднялся, прошёл в спальню, собрал с пола раскиданные вещи, запихнул их в рюкзак. Потом прошёл в прихожую, увидел своё отражение в осколке зеркала. На шее висела бусинка. Ему вдруг показалось, что кривая мордочка улыбается.

– Ты куда? – Птица снова метнулась из комнаты в комнату вслед за стражником.

– Переезжаю, – сухо ответил тот.

– Куда?

– В другой мир.