«Эх, сколько же призраков сотворили Internet Hate Machine и Аннигилятор? Не знаешь кому верить!»

Но… как это жестоко! Леонид искренне сочувствовал этому безбожному русскому, а тот взял и откаблучил такое. Надо же – невинная жертва ужасного Аннигилятора. Да они сами ничем не лучше виртуального убийцы!

На секунду захотелось рассказать обо всем тем, кто сменит его у руля этого дела. Уж церэушники церемониться с Суворовым не станут. Из-под земли достанут и наизнанку вывернут!

Только усилием воли Леониду удалось сдержаться.

Время Дракона! Ну что же ты, Аль-Дагит?! Ведь с самого начала тебя великий космос предупреждал, что никому нельзя верить, что у каждого события есть своя тайная подоплека. Нужно думать, будто сидишь за карточным столом с шулерами, у которых не только все тузы в рукавах, но еще и крапленая колода. Что Аннигилятор, что Internet Hate Machine привыкли манипулировать людьми и выставлять черное белым. Глупо было доверять внешней стороне событий…

И тут в мысли ворвался рев вертолетных турбин и рокот винтов.

Леонид задрал голову. Так и есть – два вертолета с правительственными индексами. Конкуренты прибыли немного раньше, решили взять быка за рога.

И вновь в душе Леонида сменились чувственные полюса. На этот раз ледяное спокойствие помогло взять себя в руки, расставить приоритеты заново, обдумать слова приветствия и дальнейшую стратегию поведения.

Сам себе удивляясь, не иначе оперативная работа накладывает на личность отпечаток, Леонид спокойно ждал, пока церэушники вывалятся из чрева вертушки и, придерживая галстуки, побегут к нему.

Ничего он рассказывать им не станет. Пусть сами делают выводы. Если они так борются за лидерство, чего ради давать им фору?

* * *

Оказывается, пока он был в «поле», в офисах развязалась настоящая война. Были готовы уже новые кабинеты, в спешке сортировались данные, принтеры плевались распечатками, а сисадмины переносили жесткие диски.

Пока офис Интерпола Японии пытался не взорваться от напряжения между ЦРУ и местными оперативниками, где-то в высоких кабинетах шла своя война. Политики и директора агентств созванивались, пытались надавить, подкупить, угрожать, запугать или шантажировать. Леонид бы не удивился, узнав, что заработала вовсю машина с двойными агентами и подкупами, а то и вовсе с противозаконной слежкой.

Акту вандализма подвергся и кабинет Леонида. Кто-то бесцеремонно обшарил ящики стола, систему и даже личный сейф. А когда Леонид попытался включить компьютер, оказалось, что его еще лишили доступа ко многим файлам.

В душе шевельнулась гидра мстительности. Как хорошо, что он оказался предусмотрительным и регулярно отправлял копии данных по расследованию в Лион. Все что ему нужно – там. Зато у местных не будет самого ценного – выводов, которые сделал Леонид в порту Вакканай. Им еще предстоит тратить время на то, чтобы осознать в полной мере, в каком терновнике они застряли.

«Правда, – царапнула трезвая мысль, – много времени им не понадобится. Специалисты у них хорошие, как и аналитики. Скоро они отыграют фору…»

В кабинет зашел японец-рассыльный, коротко поклонился:

– Аль-Дагит-сан, ваш билет.

– Мой билет?

Японец извлек из сумки конвертик с рекламками и фирменным логотипом.

– Мне было приказано забронировать и приобрести авиабилет для вас. Домой, во Францию.

– А, – сказал Леонид просто. – Благодарю.

Смысла отказываться или сопротивляться не было. Официально его время вышло, и он отстранен.

«Официально, – поправил Леонид мысленно. – До вылета еще уйма времени. А сейчас нужно вернуться в отель и найти компьютер. Мое расследование еще не закончено».

Наскоро собрав памятные вещи и амулеты на удачу, что всегда таскал с собой, Леонид покинул офис.

Никто попрощаться так и не вышел. Но Леониду было наплевать. В мыслях он уже начал действовать. К счастью, он знал, с чего нужно начать… с кого нужно начать.

Япония, Хоккайдо, Вакканай

Галл поднялся не без некоторого труда. Глядя на его квадратную фигуру, Данил решил, что прозвище ему дано верно. Действительно: мощная конституция, масса борца, толстые руки и шея, увитые тугими мышцами. Впечатление портила лишь печать интеллекта на лице. Ему бы квадратный подбородок, выдающиеся надбровные дуги и тяжелую челюсть – вот бы колоритный персонаж получился…

– Че пялишься? – недовольно прогудел Галл.

– Интересно, как ты в двери проходишь, – отрезал Данил.

Он повернулся к пауэрбуку, но «траление» информационного дна пока не дало ничего нового.

– Что такое «Слепки»? – услышал Данил голос Андрея. – Ты сказал, что это социальная сеть. Нечто вроде YouTube или Википедии…

– Википедия и YouTube не социальные сети.

– Неважно. Что в «Слепках» такого особенного?

Данил задумался на секунду. Как объяснить папуасу принцип работы двигателя внутреннего сгорания? Должно быть, так же, как и объяснить человеку, далекому от футурологии, логические парадоксы информационной сингулярности?

– Если угодно, – проговорил Данил, – это Александрийская библиотека двадцать первого века. И одновременно Эдем. Именно здесь осколки памяти и сознаний других людей смешиваются в произвольном порядке, не нарушая целостности первичной информации. Миксеры алгоритмов отбирают лишь самое стоящее, полезное, исключительно качественное. И все ради того, чтобы из информационной протоплазмы породить новое нечто.

– И что это будет?

– Никто не может это предсказать точно, – пожал плечами Данил.

Галл вскинул брови – явно не ожидал такого ответа. Он зевнул, сказал с подвыванием:

– Скучно… и жрать хочу.

– Поищи кухню! – отмахнулся Данил в раздражении.

Пока разговаривал о «Слепках», в голову пришла интересная мысль. Нужно бы записать, пока не забыл, а этот копатель отвлекает, гад. Теперь еще и за спиной встал, глядит с интересом в экран.

– Решил ужастик глянуть?

– Это мой блог.

– О… А почему ты пишешь о зомби-апокалипсисе? Похоже на игру какую-то.

Neo Dolphin дернул плечом в раздражении. Но через секунду все-таки ответил:

– Это притягательно…

– Апокалипсис?

– Катастрофа.

– А-а-а…

Пару мгновений Данил пытался сдержаться, потом нудный педантизм в душе пересилил. Он пояснил:

– Понимаешь, просматривая фильмы-катастрофы, мы разряжаем напряжение, копящееся у нас внутри из-за постоянной тесноты мегаполиса и его бешеного темпа жизни. Нам всем иногда хочется уехать так далеко, чтобы вокруг не было ни души…