разомкнулись. Рубаха на спине сморщилась и расправилась. Он подпрыгнул, как зверь, повернулся к Лугатику, оскалился. И вдруг бешено ткнул Володьке в нос стволом пистолета.

– Сюрприз, сюрприз! – завопил на всю улицу, изо рта брызгами полетели слюни, потекли по подбородку, мокрые губы заблестели под яркими лучами солнца.

– Эй, эй, ты чего? – оторопел парень, уставившись на пистолет.

Выхватив из кармана красное удостоверение, горожанин опустил ствол и стал совать удостоверение в лицо Володьке:

– Воробей забрался в чужие подсолнухи! Руки в семечках, руки в семечках, руки в семечках! – подпрыгивал и размахивал удостоверением, продолжая пускать изо рта крупные пузыри.

Пятясь, Лугатик высоко поднимал ладони, показывая горожанину, что в них ничего нет:

– Опусти пушку, сумасшедший, – парень пытался поймать бегающий взгляд горожанина. – Никаких семечек нет, – краем глаза чиркнул по удостоверению, ничего не разобрал.

– Под подушкой вши, – крикнул горожанин и странно засмеялся, скаля зубы и гримасой искажая лицо.

– Сам ты вошь! – не выдержав, нервно сорвался Володька, замахиваясь, но на этот раз не решаясь ударить.

Отскочив, горожанин по-гусиному перевалился с ноги на ногу, на которых была обувь с толстенной подошвой, подобно котурнам, снова вскинул пистолет и выстрелил в воздух:

– Сюрприз, сюрприз, – опять заблажил во всю глотку, из которой вместе со словами вырывался вой, голова завертелась.

Прохожие на тротуаре остановились. Выстрел из пистолета как бы послужил для них сигналом. В машине в это время произошло замешательство: непонятно на кого напоролись. Малкин, сжимая рукоять меча, проколол взглядом Аньку: неужели снова обманула, а он попался, как пескарь на крючок.

– Объясни! – потребовал, будто рубанул мечом.

– ГАИ, – коротко буркнула та, подобрала ноги, пряча глаза.

– Туман нагоняешь! – процедил Раппопет, он не верил ни одному слову волчицы. – ГАИ следом за нами задом чешет. А этот в гражданке. Говори, на какого козла навела на этот раз?

– ГАИ, – упрямо повторила Анька.

Топнув ногой, Андрюха посмотрел сердито, свел брови к переносице, резко оторвал зад от сиденья:

– Выметаемся! – бросил остальным, – Выручаем Лугатика и ноги в руки, пока те двое не подкатили, иначе пальбу устроят в три ствола, пиши – пропало.

Анька рывком подалась вперед, но парень цепко перехватил ее, крепко схватив за волосы:

– Не спеши, волчье отродье, дураков больше нет, вздумаешь драпать, придушу, как лягушку! – сжал ей руку выше локтя. – От меня ни на шаг, волчица!

Все выскочили из автомобиля. Андрюха толкал Аньку впереди себя. А горожанин уже выкручивал Володьке сустав, сильно вдавливая пистолет ему в висок. Лугатик корчился и скулил от боли. Горожанин с надрывом орал в его ухо:

– Чужой початок кукурузы сожрали! Руки жадные! Меч за ребра! Завернуть, завернуть, завернуть! Глаз на блюдечке! Глаз на сковородке!

– Что этот троглодит городит? – повернулся Малкин к Аньке.

– Отдай ему меч, он отпустит Лугатика, – на одной ноте прожевала Анька. – Откажешься, выбьет ему глаз, – затем голос поплыл елейным мяуканьем. – Отдай. Не лишаться же друга.

– Меч в кармане! – снова загорланил горожанин, облизывая мокрые губы и таращась на меч.

Требование горожанина не понравилось Ваньке, приводило в замешательство. Этот горластый вел себя так, будто у него в кармане лежала индульгенция от всех грехов. Меч ему подавай. А дырку от бублика или от калача не хочешь? Малкин провел пальцами вдоль лезвия и заметил, как оно засверкало чистой голубизной, словно пальцы Ваньки натерли его до блеска. Продолжая вопить во всю глотку, горожанин продолжал выворачивать руку парню. Анька никак не могла вырваться из рук Раппопета, подвывала, била его локтями и с придыханием зудела Малкину:

– Не раздумывай. Отдай.

В ответ Сашка стукнула ее, будто мстила за то, что совсем недавно поверила ей и понудила поверить Ваньку, что в машине та устроила бучу. Оттеснила от Малкина, встречая яростное сопротивление. Андрюха едва удерживал схлестнувшуюся с Сашкой Аньку. Синяя футболка Сашки в этой схватке задралась, оголяя тело до поясницы. Впрочем, как и накидка Аньки.

– Не доверяй, не доверяй ей, Ванька! – кричала ему Катюха.

Но он и не собирался отдавать горожанину меч. В эту минуту он ломал голову, как помочь приятелю. Времени на придумку мало: машина с надписями ДДБИГ неумолимо приближалась, сзади на тротуаре скопилась большая глухо рычащая толпа прохожих. Бурлила, исторгая фразы, понятные Аньке и Сашке, скучивалась. Малкин досадливо нескладно ежился, не находя правильного решения. И вдруг Раппопет мячиком подпрыгнул на месте, жестко вцепился пальцами в вытянутое горло Аньки, сдавил его. Та захрипела, затрепыхалась, выпучивая глаза и пытаясь оторвать его руку от своего горла. Обернуться бы ей сейчас волчицей, оставила б от Андрюхи куски мяса, но, увы, до заката далеко, а руки парня вцепились мертвой хваткой. Он дрожал от негодования, надсаживался фистулой, обращаясь к горожанину, оседлавшему Лугатика:

– Эй ты, волчье отродье! Отпусти, волчара, Володьку, иначе я выпотрошу эту тварь!

– В кукурузе куры, в кукурузе куры! – в ответ вопил горожанин, осыпая пузырями слюней затылок скрюченного парня, ствол пистолета долбил по его шее. – Меч, меч, меч на блюдечке с глазом!

– Заткнись, тупица! – сатанел Андрюха. – Меняю вашу тварь на Лугатика! Волчицу за Лугатика! Волчицу за Лугатика!

По Сашкиным глазам Ванька понял, пора отсюда убираться, быстрее делать ноги, покуда ситуация не переросла в побоище, звереющая толпа за спиной напирала, взгляды приковались к мечу. Он сильнее сдавил рукоять, поднял лезвие на уровень глаз. Горожанин оторвал ствол от шеи Лугатика, вскинул оружие и выстрелил в Ваньку. Малкин машинально повел мечом, будто защищался, и почувствовал, как пуля ударила в лезвие и рикошетом ушла в сторону. Оскалившийся, разбрасывающий слюну горожанин лихорадочно выстрелил еще и еще, но всякий раз повторялось одно и то же: пули натыкались на лезвие меча. В этот миг Володька воспользовался моментом, вывернулся, выпростал руку и всадил горожанину кулаком под дых. Потом добавил по шее. Тот скорчился. И как по команде все сорвались с места. Сашка бежала через дворы в разрывы между перевернутыми домами, увлекая остальных. Раппопет отпустил Аньку. Но она подхватилась и спиной вперед кинулась вслед за компанией, опережая Андрюху. Пуская пузыри, горожанин очухался, заклокотал во всю глотку, словно его обложили красными флажками:

– Сюрприз, сюрприз! – и вприпрыжку попятился вдогонку.

Толпа горожан задом понеслась за ним. Раппопет не спускал с Аньки глаз. Удивлялся, что она сама бежала с ними, должна бы давно кинуться навстречу своим, затеряться среди горожан. Кумекал, что-то тут не то, недавно вела себя иначе, а тут путается под ногами, наверняка новую пакость готовит. Ну, коль уж сама увязалась с ними, нельзя выпускать ее из виду. Правда, следовало бы за все пакости свернуть шею, все равно не узнали от нее, где найти дорожку к Карюхе. Однако, может, после этих гонок повезет. Лугатик был подавлен, бежал сосредоточенно, озирался на толпу позади, метрах в тридцати. Плечо саднило, как будто руку все еще выворачивал слюнявый горожанин.