– Все готово, люди расставлены, – сказал он.

– Молодцы, – улыбнулся старик, добродушные морщинки веером побежали к глазам. – Иди на место. Я поднимаюсь.

– Извините, – он повернулся к Илье. – Мы продолжим беседу позже. И не держите на меня зла. Видели Влада? – он кивнул в сторону лестницы. – Один из наиболее преданных учеников. А ведь тоже не верил сначала.

Мужчина легко встал с пола. Отряхнул костюм от пыли и поднялся по лестнице. Звякнул засов. Илья оглядел каменный мешок и снова пошевелил ногами, потом руками. Веревки были уже не такими тугими.

Иван Павлович Северин вышел из подвала. Закрыл дверь с надписью «Хранилище» и, миновав узкий коридор, направился в музейные залы. Старик с удовлетворением кивнул расставленным там людям и направился в кабинет.

В это же самое время высокий темноволосый молодой мужчина подошел к крылечку музея. Он оценивающе посмотрел на старинные чугунные перила, на современные решетки на окнах и хмыкнул под нос что-то неразборчивое. За деревянной дверью оказался малюсенький прохладный вестибюль. Окошечко кассы было закрыто.

– Добро пожаловать, – старушка с седыми буклями привстала со стульчика рядом с кассой. – У нас первый день открытия выставки. Бесплатное посещение.

– Угу, – неопределенно сказал мужчина. – Вообще-то, у меня встреча с директором.

– Тогда прямо через выставку. Потом завернете в зал графического рисунка начала века. А следом кабинет.

Седая женщина выждала пару минут, глядя в спину незнакомцу, и подняла телефонную трубку внутренней связи.

– Он здесь, – прошептала она кому-то.

Затем бабушка встала, прихватив табличку со стоящей рядом тумбочки. Она выглянула на улицу, прицепила к двери пластиковый прямоугольник с надписью «Санитарный день» и, зайдя внутрь, закрыла замок. Плюнула на него пару раз и прочитала заклинание защиты.

Молодой человек вошел в первый зал, внимательно оглядываясь.

Посетителей, несмотря на бесплатный вход, было мало. Симпатичная женщина в строгом костюме, что-то тщательно записывала в блокнот, стоя у витрины. Два мужичка в потрепанной одежде больше походили на случайно зашедших в музей бомжей. Они тупо глядели на гравюру у окна, очевидно пытаясь понять, как здесь оказались. Темноволосый человек пересек комнату, спиной чувствуя настороженные взгляды посетителей. Он прошел в следующий зал.

Бомжи переглянулись с женщиной в костюме и двинулись следом. Темноволосый остановился, увидев, что проход в коридорчик, ведущий к директорскому кабинету, перегородили рабочие. Два парня с приставной лестницей усердно перевешивали рисунки. Мужчина демонстративно сложил руки на груди.

– И что дальше? – произнес он, скептически улыбнувшись.

Тройка из соседнего зала крадучись приближалась к его спине. В руках у одного из бомжей показались наручники. Рабочие, больше не таясь, спрыгнули с лестницы.

– Дальше будет весело, – сказал парень в синем комбинезоне, демонстрируя кастет на правой руке.

Женщина средних лет с бейджиком смотрительницы поднялась с продавленного стульчика. Она, семеня, вышла из-за спин рабочих и растопырила тощие ручки.

– Престо аморе, престо витале… – начала она причитать визгливым голосом, безбожно коверкая латынь.

Крашенные хной волосы смотрительницы глупо топорщились над морщинистым лбом. Пальцы на руках стали удлиняться. Извиваясь, они подгребали под себя окружающий мир. Воздух рядом с ними густел, двигаясь маревом в такт ее движениям. Внезапно тетка остановилась и растерянно посмотрела на остальных.

– Не действует, – прошептала она.

– Вот именно, престо, то есть хватит, – поджал губы темноволосый. – Кроме ворованных заклинаний надо учить правила их использования. Силу у ведуна можно отобрать лишь один раз. Потом у нас что-то вроде иммунитета вырабатывается. Всем ясно? – он бросил строгий взгляд через плечо.

Бравая тройка попятилась назад.

– Так что, дорогие колдуны-недоучки, предлагаю вам позорную капитуляцию. Другими словами пошли вон. Я пришел не к вам.

Два бомжа, не ожидая повторения, бросились из зала. Смотрительница, поскуливая и прижимаясь к стеночке, стала обходить незнакомца.

– Как вы можете, Зоя Павловна, укоризненно сказала женщина в костюме. – Иван Павлович столько для вас хорошего сделал.

– А ты мне не указывай, – фыркнула тетка. – Ну, я пошла? – она просительно заглянула в глаза темноволосому.

– Вали, – милостиво разрешил он.

Женщина выскочила из зала.

– Я так понимаю, остались самые смелые, – сказал молодой человек. – Но, уверен, даже храбрым свойственно чувство страха. Или, например, ужаса. Леденящий, вымораживающий душу страх смерти, – посмотрел он в глаза белобрысому парню.

Тот ойкнул, кастет соскользнул с руки, падая с глухим стуком на пол.

– Ночной кошмар, липкий, ползущий, затягивающий, – прошептал темноволосый, цепляя взглядом второго работягу.

– Твою мать, – выругался мужик в комбинезоне. Оттолкнув бледного напарника, он побежал из зала. Толчок послужил спусковым крючком. Белобрысый ринулся следом.

– Страх одиночества, тоска, депрессия, – повернулся мужчина к тетке в костюме.

– Нет, только не это, – жалобно сказала женщина, пятясь к выходу и скрываясь в следующем зале.

– Ай да я, ай да молодец, – похвалил себя молодой человек, оглядывая опустевшее поле боя, и посмотрел в темный коридор.

– Слышь, человек, хватит наверху отвисать. У меня мало времени.

Лысый колдун по паучьи слез с потолка и выбрался на свет.

– Меня отпустишь? – просительно сказал он, тщетно стараясь разогнуться.

– Я отпущу паука, – задумчиво протянул молодой человек. – Безобидного паука, не убивающего людей. Тебе ведь нравятся пауки, паутинки, укромные места? Так хорошо плести сеть где-нибудь в закутке и часами ждать добычу.

– Нравятся, – согласился лысый, скрючиваясь еще больше. Он стал усыхать, постепенно уменьшаясь в размерах. Одежда опала на пол и из нее вылез неприметный темный паучок. Торопливо перебирая лапками, он поспешил в угол.

Темноволосый решительно вошел в коридор и толкнул дверь с надписью «Директор музея».

– Здравствуй, Егорушка, – пожилой мужчина, сидящий за столом доброжелательно улыбнулся вошедшему. – Рад встрече с тобой.

– Да неужели? – мужчина бесцеремонно схватил простой деревянный стул у двери и, пройдя через комнату, оседлал его, усаживаясь с другой стороны стола напротив старика.

Иван Павлович близоруко сощурил глаза и провел рукой по лбу, стирая невидимый пот. Перстень на мизинце тускло блеснул.

– Этого не может быть, – прошептал старик.

– Могу сказать тоже самое, – ответил Карлос.