для меня полная загадка. Я могу сосредоточиться только на том, что мне нужно сделать сейчас. И следующим шагом будет прокатиться в «Дикси-Молл» и узнать, кто у нас матриарх третьего по силе семейства чернокожих колдунов. А когда я ее найду, я выясню, что произошло между тетей Элейн и Джастином Трембли. Я задам все вопросы, на которые отказываются отвечать мои родственники. И получу ответы на них.

Глава пятнадцатая

Торговые центры бывают разные. Одно дело — «Итон-центр», настоящая цитадель в центре города, сплошные сверкающие новехонькие магазины известных брендов. И совсем другое — «Дикси-Молл». Он расположен уже за западной границей Этобико, в Миссисауге, и в нем тоже есть магазины знаменитых брендов, только все облепленные надписями «Распродажа», но в основном — лавочки с названиями вроде «Джинсы на любой вкус».

Я с тоской смотрю на стойку, где торгуют свежевыжатыми соками. Вот бы выпить коктейль из личи с шариками-боба, но завтра у нас экскурсия в «Ньюген», и мне наверняка захочется отпраздновать это чем-то вкусненьким в центре. Так что лучше приберечь деньги на потом.

Мы с родными часто приезжаем в «Дикси-Молл», иногда на распродажи, иногда, как я сейчас, на блошиный рынок. Глядя прямо перед собой, я вхожу в серые двери. На меня никто не смотрит.

На меня никогда никто не смотрит.

В закутке прячется дверь из матового стекла с колдовской меткой из облезлой самоклейки. За ней спуск на блошиный рынок. Я еще не бывала здесь одна, но Кейс сказала, что не может везде за мной таскаться, у нее, мол, своих дел по горло, после чего удрала в библиотеку, так что я сегодня герой-одиночка.

К тому же я подозреваю, что Кейс слегка огорошена. Вчера, после того как Кейша показала нам свое видео, мы по предложению Кейс решили поискать что-нибудь про Маму Джову. Правда, лично я с самого начала говорила, что не найдем. Мама Джова из тех предков, о которых нам рассказывала бабушка. Никакая не загадка, не то что Мама Элейн или третий матриарх. Точнее, загадка, конечно, но в нашем альманахе не нашлось никаких намеков, почему ей приспичило давать мне такое задание. В том слое реальности, где обитают предки, перескакивать из прошлого в будущее, а из будущего в настоящее — это нормально. А объяснять ныне живущим, какая связь между теми или иными поступками предков, — как раз ненормально. Это мы пишем свою историю, а не они. Если они нам ничего не говорят, откуда нам знать? Можно только догадываться.

Насколько я могу судить, у нас с Мамой Джовой нет никаких особых уз, помимо связи между предком и потомком, что бы она там ни говорила. А вот тетя Элейн, третий матриарх и Джастин — три детали одной головоломки, которая уж точно имеет отношение к нам с Люком.

В самом низу лестницы — подвал с низким потолком, где работает крупнейший в Канаде рынок только для колдунов — знаменитая Барахолка в Дикси. Не пижонский рынок Сент-Лоуренс в центре, где продают домашние сыры и кустарные мокасины, а запах горячего хлеба заставляет покупать дорогущую выпечку. И уж точно не «Коллектив», где одна молодежь — сплошные художники и музыканты с ног до головы в геномодах.

Барахолка в Дикси — это длинные ряды шатких столиков, которые редко заменяют новыми, и кучи пыльного старья, старше бабушки. В воздухе разлита смесь пряных ароматов из множества лавочек, где торгуют национальными блюдами, и того неуловимого запаха старины, который так липнет и к вещам, и к людям.

Здесь больше двухсот лавочек, и мне надо найти среди продавцов третьего матриарха.

Я подхожу к первому киоску, у самой лестницы. Он покрыт блестящей фиолетовой тканью и занимает целых три столика. Продавец при моем приближении подбирается — наверное, думает, что меня заинтересовали выставленные перед ним зажигалки.

— Привет, сестренка! — кричит он.

Я морщусь. Никогда не пойму, почему некоторые чернокожие считают, будто стоит назвать тебя «сестренка» или «братишка», когда вы даже не знакомы, и ты тут же купишь их барахло. Продавец открывает рот, чтобы начать расхваливать свой товар, но я его перебиваю:

— Я ищу матриарха. Кто из тех, кого вы знаете, сильнее всех?

Продавец поднимает кустистые седые брови:

— Даже не поздороваешься?

— Простите, — выдавливаю я. — Здравствуйте.

Теперь, когда я вроде бы загладила свою грубость, он готов со мной общаться. Подробно оглядывает меня с ног до головы — безо всякой задней мысли, просто оценивает. Мне хочется представиться, но бабушка с дядюшкой продают здесь наш товар, и нехорошо будет, если им скажут, что я тут что-то вынюхиваю.

— Эйприл-Мэй Дэвис, — говорит он наконец.

Сейчас я начну биться головой о его пластиковый столик!

— Она не здешняя. Я хотела узнать, кто сильнее всех из матриархов на Барахолке.

— А! — Он серьезно кивает. — Ава Томас.

Я отхожу от его лавочки.

— Ага, спасибо.

От него я ничего не добьюсь.

Он показывает на зажигалки:

— Хочешь такую? Она вечная, гарантирую!

— Да нет, не нужно.

Я ухожу, прежде чем он удвоит свои старания меня уговорить. Да чтоб меня хакнуло. Если мне придется расспрашивать тут всех и каждого и еще и отбиваться от попыток всучить мне свой товар, я в жизни не найду матриарха.

Краем глаза я вижу что-то сине-серое — и разворачиваюсь на месте. Я совершенно точно знаю, что Люка здесь нет. Дверь заговорена, и не-колдунам сюда ни за что не войти.

Тем не менее мои глаза находят мальчика, подозрительно похожего на Люка, в джинсах и худи, и этот мальчик ныряет за черную занавеску, закрывающую заднюю часть одного из киосков.

Как он сюда попал?!

Я не разрешаю себе струсить и бегу за ним. В киоске темно, с потолка свисают пучки жгучей крапивы. Бабушка делает из корней крапивы чай от цистита и молочницы. В нашем доме он в ходу.

Я отвожу взгляд от полок с банками и бутылками по стенкам киоска и вижу в глубине какие-то движущиеся тени на фоне еще одной черной занавески, которая служит перегородкой. Я дважды зажмуриваюсь изо всех сил, мой чип регулирует работу зрительного нерва, чтобы лучше видеть, и в тусклом свете различаю все как днем.

От того, что я вижу, у меня подкашиваются ноги.

Перед занавеской стоит Люк и держит веревку, перекинутую через железную трубу, которая проходит под низким потолком над всей Барахолкой. На другом конце веревки петля, и она надета на шею Кейс. Наманикюренные ногти вцепились в петлю, ноги в белых