ряд законов, которе объединяли и патрициев и плебеев. Сервий уничтожил три старые трибы, созданные еще Ромулом, и ввел много новых, объединивших уже не родственников, близких и дальних, а соседей. В новые трибы входили и патриции и плебеи. Затем он провел ценз, т. е. особую перепись, записав всех граждан, в том числе и плебеев, и распределил всех по разрядам в зависимости не от родовитости, а от количества имущества. При этом каждый разряд должен был выставлять определенное число воинов в армию, а в мирное время голосовать на собрании таким образом, что богатые, как патриции, так и плебеи, имели больший вес, чем бедные. Этими законами Сервий заложил основы римского государственного строя.[162] И позже римляне говорили, что Нума связал граждан религией, а Сервий — законами, Нума был творцом. религиозного права (fas), а Сервий Туллий — гражданского, человеческого (ius).

Так как граждан теперь стало много больше, чем прежде, возникла необходимость расширить территорию города. Этим тоже занялся Сервий. Расширенную территорию он стал окружать мощной каменной стеной. Такую стену хотел построить еще Тарквиний, но не успел. Теперь за это дело взялся Сервий. Могучая стена охватывала довольно большое пространство, внутри нее оказались семь холмов, и город начали называть «семихолмным». Рим стал одним из самых больших городов Италии. Чтобы легче было следить за порядком в таком большом городе, Сервий разделил его на отдельные районы. Еще Тарквиний начал строительство на Капитолии храма Юпитера. Сервий же решил построить храм Дианы. Этот храм должен был стать единым святилищем и для римлян, и для всех латинов. Совместная служба богине в римском храме призвана была сплотить всех и служить признанием латинами римского главенства.

Вскоре у одного сабинского (в другом варианте, латинского) крестьянина родилась телка удивительной величины. Это было явным чудом, и прорицатели заявили, что тот город, гражданин которого принесет эту телку в жертву Диане, станет главным в стране. Как только хозяин телки узнал о прорицании, он немедленно отправился в Рим в уже построенный к тому времени храм Дианы. Когда крестьянин подошел к храму, жрец остановил его и принялся укорять за то, что тот хочет принести жертву богине, не очистившись предварительно от всех прошлых грехов. Сабинский крестьянин не очень-то хорошо разбирался в тонкостях ритуала и согласился со жрецом. Он тотчас направился к берегу Тибра и омыл там руки и лицо в знак религиозного очищения. Но пока он это проделывал, жрец заколол чудесную телку на алтаре Дианы. Так было еще раз подтверждено право Рима на верховную власть.

Тем временем подросли внуки Тарквиния Люций[163] и Аррунт. Они были очень разного нрава. Младший — кроткий и спокойный, а старший — гордый и заносчивый. У Сервия было две дочери и тоже разные по характеру: одна — жестокая, а другая — мягкая. Для укрепления своей связи с домом Тарквиния, Сервий решил выдать дочерей за Люция и Аррунта, а для того, чтобы уравновесить нравы юношей и собственных дочерей, он задумал выдать жестокую за кроткого, а мягкую за надменного. Были сыграны две свадьбы. Но замысел Сервия не осуществился. Жена Аррунта была крайне недовольна мягким характером своего мужа и презирала его. Зато Люций внушал ей не только уважение, но и любовь. Вскоре случилось так, что Аррунт и жена Люция умерли. По Риму поползли слухи, что это не естественные смерти, несчастные были убиты по наущению жены Аррунта. Она и сама давала повод так думать. Когда Аррунт и жена Люция были похоронены, его вдова вышла за Люция замуж.

Этим Туллия, так звали жену Люция Тарквиния, не удовлетворилась. У Сервия не было сыновей, так что Люций становился единственным наследником, но Туллия не хотела ждать. Она всячески подговаривала нового мужа перейти к решительным действиям. Туллия говорила, что замуж она вышла за него не для того, чтобы быть покорной рабыней, а чтобы стать полновластной царицей, что внук Тарквиния вполне достоин царства, и не в далеком будущем, а сейчас. Под влиянием жены Люций начал действовать. Он стал везде говорить, что нынешний царь — сын рабыни, власть он получил без волеизъявления народа и царствовать должен внук покойного монарха, а не какой-то бывший слуга.

Узнав об этих разговорах, Сервий решил обратиться к народу. Созвав собрание, он спросил, желает ли римский народ, чтобы он, Сервий Туллий, был его царем. И народ ответил согласием с таким единодушием, какого никогда прежде не было. Царь решил, что теперь дело решено. Но Люций Тарквиний и Туллия не успокоились. Царский внук и зять обратился теперь к сенаторам, в основном к тем, чей отец или он сам был введен в сенат Тарквинием Древним. Он напоминал им о дедовском благодеянии и говорил, что теперь они должны таким же благодеянием ответить его внуку. Одновременно Люций обращался к неопытным юношам и, раздавая им подарки, привлекал на свою сторону. Из этих немногих, но дерзких юношей он составил вооруженный отряд, чтобы иметь опору для переворота.

И вот однажды Тарквиний со своим отрядом ворвался на форум. Все пришли в ужас, а Тарквиний, усевшись на царский трон, сидя на котором царь обычно вершил суд, приказал, чтобы сенаторы пришли на заседание в Гостилиеву курию. Сенаторы не решились ему перечить. К тому же многие из них в душе негодовали на Сервия за то, что тот включил в число граждан плебеев, дал им права и землю. А некоторые сенаторы были даже в курсе заговора. Когда сенаторы собрались, Тарквиний обратился к ним с гневной речью, всячески пороча Сервия. В частности, он обвинил царя в том, что тот, произвел ценз, дабы всем стали известны богатства отдельных людей, и тем самым вызвать зависть бедняков, и что общественные обязанности теперь были взвалены в основном на богачей. Сенат поддержал Тарквиния.[164]

Слух о перевороте достиг царского дворца. Сервий тотчас направился на форум и в курию. Он увидел, что Тарквиний сидит на троне, а сенат почтительно слушает его. Царь возмущенно закричал, как тот посмел сесть на трон и созвать сенат, когда он, Сервий, еще жив и является римским царем. Тарквиний нагло ответил, что трон он занимает по праву, ибо царем был его родной дед, а Сервий, будучи рабом, и так слишком долго глумился над своими господами. Все те, кто были свидетелями этого события, сразу же разделились на сторонников и противников Сервия. Поднялся невыразимый шум, и уже возникли стычки между сторонниками того и другого. Тогда Тарквиний поднялся с трона и схватил