Сервия в охапку. Он был молод и силен, а его тесть уступал ему и в возрасте, ибо царствовал уже сорок четыре года, и в силе. Пожилой царь не мог сопротивляться наглому юнцу, и тот сбросил его с лестницы. Падая, Сервий поранился и истекал кровью. Увидев это, вся его свита разбежалась. С трудом поднявшись на ноги, царь пошел к дому. Боясь, что Сервий соберет своих приверженцев, Тарквиний послал вдогонку свой вооруженный отряд. Юноши настигли Сервия и убили его.

Когда Туллия узнала о перевороте, она на колеснице подъехала к форуму и приветствовала мужа как нового римского царя. Тарквинию стало неудобно, что первое признание пришло к нему от женщины, к тому же он испугался за ее безопасность в собравшейся возбужденной толпе. Он приказал жене немедленно возвращаться домой. Когда колесница с Туллией завернула на одну из улиц, ее возница увидел труп Сервия, загораживающий проезд. Он остановил колесницу, не зная, что делать. Возмущенная остановкой Туллия приказала продолжать путь. Тогда возница указал на тело ее отца, лежащее на дороге. Но разъяренная Туллия повелела немедленно двигаться вперед. Колесница проехала по бездыханному Сервию. Из тела брызнула кровь, запятнавшая не только колесницу, но и саму женщину. Так в крови собственного отца Туллия явилась в свой дом уже полноправной царицей.

Тарквиний Гордый

Захватив путем преступления престол, Тарквиний даже и не подумал собирать ни народ для своего законного избрания, ни сенат для утверждения избрания. Он стал первым, кто начал правление без волеизъявления народа или сената. По существу Тарквиний захватил царскую власть. И хотя он именовался царем, но на деле был тираном.

Свое правление Тарквиний ознаменовал запретом похоронить Сервия, прибавив к преступлению святотатство.[165] Страшась участи своего тестя, Тарквиний окружил себя телохранителями и стал недоступен для народа, а от сената он был огражден вооруженным отрядом. Царя тотчас же прозвали Гордым.[166]

Тарквиний Гордый был достаточно умным и энергичным правителем. Он проявил себя умелым полководцем, успешно воюя с соседями. А когда он не смог силой взять город Габии, то прибег к хитрости. Его сын Секст добровольно согласился на то, чтобы его страшно избили, затем пришел в Габии и объявил, что был избит собственным отцом и больше не может переносить отцовскую жестокость и просит у жителей Габий приюта. Те поверили ему, так как слухи о жестокостях Тарквиния уже широко распространились. Принятый в число граждан Габий, Секст Тарквиний скоро сумел занять там видное положение. Он стал подстрекать габийцев возобновить войну с римлянами и сам организовал отряд из юношей, который часто нападал на римлян и каждый раз при этом одерживал победу. Габийцы несказанно радовались появлению у них такого предводителя, полагая, что его послали сами боги. Заняв в Габиях главенствующее положение, Секст послал к отцу верного слугу с вопросом, что ему делать дальше. Царь молча повел посланника-слугу в свой садик и принялся сшибать палкой головки самых высоких маков. Воротившись в Габии, слуга обо всем рассказал Сексту, и тот прекрасно понял, что имел в виду отец. Он начал всеми правдами и неправдами интриговать против наиболее выдающихся граждан Габий, особенно против старейшин города. Опираясь на преданных ему юношей, Секст одних казнил, других убил тайно, третьих изгнал, четвертых принудил к бегству.[167] Оставшееся после них имущество он распределял между своими сподвижниками и сторонниками. В результате Секст скоро стал фактическим правителем города. А потом без всякого сопротивления со стороны жителей города передал Габии под власть отца.

Богатая добыча, полученная во время военных походов, позволила Тарквинию заняться строительными работами. В первую очередь он решил достроить храм Юпитера на Капитолии, начатый еще его отцом. Сервий не стал достраивать его, предпочтя построить храм Дианы, но Тарквиний хотел, чтобы в Риме говорили, что начатое дедом завершено внуком. При этом Капитолий очистили от всех других святилищ, дабы он был посвящен одному Юпитеру. Впрочем, храм был тройным, поскольку в нем почитали не только Юпитера, но и его жену Юнону и дочь Минерву. Только бог рубежей Термин остался на Капитолии: он сам не дал снять свой жертвенник, и все решили, что это знак незыблемости будущего величия Рима. Был и еще один знак. При строительстве храма рабочие нашли человеческую голову с неповрежденным лицом.[168] Увидевшие ее не могли понять, что это означает. На место вызвали прорицателей. Некоторых царь пригласил из Этрурии. И все единогласно заявили, что знак предвещает Капитолию стать оплотом державы и главой мира.

Однажды к Тарквинию пришла незнакомая старая женщина, показала ему девять книг и, заявив, что в них содержатся предсказания богов, предложила царю купить их за довольно большую цену. Тарквиний решил, что женщина в силу своего возраста уже выжила из ума, и в ответ на такое предложение только рассмеялся. Тогда старуха бросила в огонь три из девяти книг и спокойно спросила, не купит ли царь оставшиеся шесть книг по цене всех девяти. Тарквиний рассмеялся еще громче, и в огонь полетели еще три книги, а за оставшиеся три женщина запросила прежнюю цену. Это заставило Тарквиния задуматься. Он понял, что перед ним не простая старуха и содержание книг очень важно для государства. Тогда Тарквиний согласился купить оставшиеся три книги по цене девяти. Это были «Сивиллины книги». Царь поместил их в особое священное место и установил должность специальных жрецов, задачей которых были консультации с этими книгами в особо важных случаях, что всегда помогало Риму. Старуха же, получив деньги, мгновенно исчезла, и никто ее больше никогда не видел. Говорили, что это была пророчица из города Кум — Кумекая Сивилла.

В своем государстве Тарквиний Гордый вел себя все более разнузданно. Он понимал, что любви народа добиться трудно, и счел за благо внушить ему страх. С этой целью царь сам стал разбирать все уголовные дела, так что под предлогом вынесения приговора он уничтожал неугодных ему людей. Особенно страдали те, кто обладал богатством, — ведь после казни такого человека можно было конфисковать его имущество в свою пользу. Тарквиний совсем перестал созывать сенат и правил, не считаясь ни с какими законами. Более того, он начал преследовать самих сенаторов. Когда многие сенаторы под разными предлогами были казнены или изгнаны, он приказал новых людей в сенат не записывать, дабы само сенаторское сословие впало в полное ничтожество как по численности, так и по значению.[169]

Следуя своим предшественникам, Тарквиний усилил римское влияние среди других латинских городов. Но и по