отношению к ним он вел себя так же, как и по отношению к римлянам. Когда влиятельный гражданин города Ариции Турн Гедроний стал возмущаться произволом Тарквиния, царь подкупил одного из его рабов, чтобы тот тайно пронес в дом Турна груду мечей, а затем обвинил Турна в попытке захватить власть. Поскольку в доме Турна действительно нашли спрятанные мечи, все этому поверили, и бедный Турн был приговорен к жестокой смертной казни.

Тарквиний Гордый царствовал уже несколько лет. И вот однажды из деревянной колонны его дома неожиданно выползла змея. Так как змея считалась вестницей смерти, царь забеспокоился. Поскольку никто из окружающих не мог удовлетворительно истолковать этот знак, Тарквиний решил обратиться к оракулу Аполлона в Дельфах, слух о котором уже успел дойти до Рима. Не рискуя никому из посторонних доверять это дело. Тарквиний послал в Грецию своих сыновей Тита и Аррунта, а в провожающие им дал своего племянника (сына сестры) Люция Юния Брута. Брат Люция, известный своим богатством и умом, был убит по приказу царя, г. е. собственного дяди. Убивая богатых людей, царь стремился пополнить свою казну, а умных он страшно боялся, опасаясь как бы те не лишили его власти. Тогда Люций решил притвориться туповатым и тем самым показать дяде, что он не только не стремится к царской власти, но и по глупости своей не может на эту власть претендовать. Поэтому-то он и был прозван Брутом, т. е. тупоумным. Отправляясь со своими двоюродными братьями в Дельфы, Брут взял с собой палку из бузины, которую он выдолбил изнутри и заполнил золотом, чтобы тайком передать его в дар Аполлону. Другие говорят, что это был роговой жезл, внутри которого находился другой жезл, золотой, как намек на скрываемый им ум.[170]

Когда посланцы Тарквиния Гордого прибыли в Дельфы, они, как это было положено, направились к жрице Аполлона Пифии, чтобы та по воле бога дала ответ на заданный вопрос. Пифия дала им ответ. Но братья на этом не успокоились. Уже по собственной инициативе они спросили, кто унаследует высшую власть в Риме после их отца. И Аполлон устами Пифии ответил, что это будет тот, кто первым поцелует мать. Каждый из сыновей Тарквиния рвался первым по возвращении поцеловать свою мать. Чтобы спор не перешел в кровавую схватку, Тит и Аррунт решили бросить жребий. Брут же подумал, что едва ли бог имеет в виду просто мать царевичей. Он рассудил, что речь идет о всеобщей матери — земле. Тогда Брут притворился, что он поскользнулся и упал, а упав, поцеловал землю.

Вернувшись в Рим, посланцы сообщили Тарквинию ответ оракула, но умолчали об ответе на свой вопрос. Ничего, конечно, не сказал об этом и Брут. В то время Тарквиний Гордый тщательно готовился к новой войне. На этот раз он решил напасть на город Ардею. Жители Ардеи ничем перед ним не провинились, но они были богаты, а Тарквиний нуждался в новых средствах.[171] Он хотел пополнить и свою казну, к тому времени довольно истощенную, и, раздав часть захваченных богатств римским гражданам, смягчить их растущее недовольство. Война, однако, затянулась. Взять Ардею штурмом не удалось, и римское войско приступило к осаде. В войске, которое возглавлял сам царь, находились сыновья Тарквиния, в том числе его старший сын Секст, и их троюродный брат Люций Тарквиний Коллатин, внук Эгерия, племянника Тарквиния Древнего. С этими людьми и связаны события, которые изменили всю последующую историю.

Незадолго до этих событий царю Тарквинию Гордому приснился сон, что некий пастух пригнал к его дому отару овец и он, царь, выбрал двух необыкновенно красивых баранов, чтобы принести их в жертву богам. Когда же Тарквиний стал приносить одного в жертву, на него неожиданно набросился другой и стал бодать царя. Тарквиний упал под его ударами и вдруг увидел, как солнце, спокойно двигавшееся налево, неожиданно повернуло в другую сторону и двинулось направо. Обеспокоенный царь призвал гадателей, и те разъяснили ему смысл сна.[172] По их словам, царь должен опасаться того, кого все считают тупым, как баран, ибо он может в действительности оказаться мудрецом и свергнет царскую власть. Что же касается изменения солнцем своего пути, то это, по мнению гадателей, предвещает близкую перемену судьбы римского народа, а то, что солнце повернуло направо, говорит, что римскому государству предсказано величие. И действительно, ближайшее будущее показало полную правоту гадателей.

Изгнание царя

Эта история началась во время осады Ардеи. Осада была долгой, и воины скучали. Знатные юноши, в том числе царские сыновья и Тарквиний Коллатин, время от времени собирались в чьей-нибудь палатке, чтобы развеять скуку вином и разговорами. И вот во время одной такой пирушки собравшиеся заспорили, чья жена лучше. Долго мог продолжаться этот спор, если бы Коллатин не предложил проверить поведение своих жен. Сказано — сделано. Юноши сели на коней и помчались в Рим. Когда всадники приблизились к дому Секста Тарквиния, они не обнаружили обычной стражи у дверей и беспрепятственно проникли в дом. Войдя, они увидели, как царская невестка, украшенная венком, сидит за столом, перед ней стоят чаша и кувшин с вином, да и сама она уже во хмелю. Столь же хмельными оказались и ее гости. То же самое происходило и в домах других царских сыновей. Тогда Коллатин предложил поехать в Коллаций и посмотреть, как ведет себя его жена Лукреция.

Коллаций находился всего в десяти километрах от Рима, так что всадники быстро доскакали до него. Войдя в дом Коллатина, они увидели Лукрецию, сидящую за прялкой в окружении рабынь, помогающих ей в работе. На постели, стоящей рядом, лежала в коробках шерсть. Не видя вошедших, Лукреция обращалась к рабыням, поощряя их работать усердней, дабы как можно скорее отослать господину, воюющему под Ардеей новый плащ. Говоря это, Лукреция сразу же представила себе сражение, в котором ее отважный муж бьется в первых рядах. А представив эту картину, Лукреция заплакала и в горе опустила голову, спрятав ее в складках одежды. Вошедшие невольно залюбовались женой Коллатина, прекрасной и лицом, и станом, и душой.[173] А сам Коллатин сказал, чтобы она перестала волноваться, ибо он уже здесь, перед ней. Радостно вскрикнула Лукреция и бросилась в объятия мужа.

Ночь пролетела быстро, и утром воины поспешили в лагерь. Но увиденная в доме Коллатина картина запечатлелась в сердце Секста Тарквиния. Вид прекрасной Лукреции, ее нежный голос, восхищение ее чистой душой и высоким нравом зажгли горячую любовь в старшем