— Куда это ты все носишь ребенка?

— Да куда ж, пан, носить, как не в сад или на речку, чтоб не плакало.

— Ой, нет, врешь! Признавайся, а не то плохо тебе будет.

А слуга так-таки и не признался. Вот вынес он раз ребенка к речке, а пан, проследив за ним издали, спрятался за лозами. Стал слуга кликать пани, она и выплыла. Только она взяла ребенка, а пан из-за куста. А она — бух в воду!

Велел пан принести тогда сеть: закинули сеть, поймали ее. Принесли домой, внесли в горницу. Велел пан нарезать розог и давай ее сечь. Уж она, бедняжка, и в лягушку, и в гадюку, и в кукушку обращалась, а он все ее сечет, а потом взяла и обернулась под конец женой. Начала тут плакать и рассказывать:

— Как тебе, — говорит, — не совестно так надо мной издеваться! Да разве ж это я по своей воле — это мать со мной так сделала, а в постели у тебя лежит ее дочка.

Велел тогда пан вывести из конюшни самых быстрых, необъезженных жеребцов и привязать бабу вместе с дочкой к конским хвостам. Привязали их и пустили в чистое поле.

А пан и пани стали жить-поживать ладно да весело.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Сказка про липку и жадную старуху

⠀⠀ ⠀⠀

— Ты бы, старый, пошел в лес да вырубил липку, чтоб было чем протопить.

— Добре, — говорит дед. Взял топор да и пошел в лес.

Приходит старик в лес, выбрал липку. Только топором замахнулся, чтоб рубить, вдруг слышит — молвит липка голосом человечьим:

— Ой, не руби меня, добрый человече, я тебе в беде пригожусь!

Старик с перепугу и топор опустил. Постоял, подумал и домой пошел.

Приходит домой, да и рассказывает, что с ним было. А старуха говорит:

— И какой же ты дурень! Ступай сейчас же к липке да попроси у нее лошаденку с телегой. Разве мы с тобой не находились пешком?

— Что ж, коли так, то и так, — говорит старик. Надел шапку, да и пошел.

Приходит к липке и говорит:

— Липка, липка! Велела старуха, чтоб ты дала нам лошаденку с телегой!

— Ладно, — говорит липка, — ступай домой.

Приходит старик домой — стоит возле хаты телега и лошадка привязана.

— Вишь, старый, — говорит старуха, — теперь и мы люди. Только хата наша вот-вот завалится. Ступай, старенький, попроси еще и хату. Может, она даст.

Пошел старик к липке, попросил и хату.

— Ладно, — говорит липка, — ступай домой.

Подходит старик ко двору и не узнает: вместо старой хаты стоит новая да нарядная. Радуются оба, словно дети.

— А что, старый, выпросил бы ты еще скотину да птицу. Тогда, пожалуй, больше ничего и не надобно.

Пошел старик к липке, попросил и скотину.

— Хорошо, — говорит липка, — иди домой.

Приходит старик, не нарадуется. Полон двор и окота и птицы.

— Ну, теперь уж нам ничего больше не надо, — говорит старик.

— Нет, старенький, пойди попроси еще денег.

Пошел старик к липке и попросил денег.

— Хорошо, — говорит липка, — иди домой.

Приходит старик, а старуха сидит за столом и червонцы в стопки складывает.

— Вот, старенький, какие мы теперь богатые! — говорит старуха. — Этого мало, надо еще, чтоб все люди нас боялись, ведь мы-то теперь богачи. Ступай, старый, к липке, попроси, пускай сделает так, чтоб нас все люди боялись.

Пошел дед к липке, попросил старик липку, чтобы она так и сделала.

— Хорошо, — говорит липка, — иди домой.

Пришел старик домой, а там у них полно войска и полиции, и все их охраняют. Но старухе и того мало.

— Что ж, старый, надо, чтоб все люди на селе были нашими батраками, ведь чего ж нам больше желать, у нас все теперь есть.

Пошел старик к липке, просит, чтобы сделала она так. Долго молчала липка. А потом говорит:

— Ступай домой, выполню вам и последнее.

Приходит старик домой, глядь — ничего нету, стоит та же самая старая хата, а возле нее старуха. Так наказала их липка за то, что захотелось жадной старухе всех людей батраками сделать.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Волшебная рубашка

⠀⠀ ⠀⠀

— Прощайте, паны-слобожане!

И поехал себе за тридевять земель, в тридесятое царство, в иное государство.

Едет, вдруг видит — степь: была дорога, а то никакой нету, въехал в траву, едет по траве. Суток десять едет по травке, никак не выберется, пути не найдет. И просит бога, чтоб послал ему смерть, чтобы зверь его разорвал или что. Вдруг слышит — кто-то кричит, голос будто христианский. Слава богу, может то и вправду голос человечий. Подъезжает ближе, окликает, споткнулся конь, остановился. Стоит конь. И кричит змея из ямы:

— Вытащи меня, Грыцько, из провалины!

Встал он с коня, посмотрел и подумал, а не женщина ли то какая-нибудь, глядь — гадюка в яме.

— Как же я тебя вытащу, ежели я тебя боюсь?

— Подай мне конец нагайки: я схвачу, вот ты меня и вытащишь.

Спрыгнул он с коня, подал ей нагайку, схватила она ртом за конец, он испугался и рванул ее так, что она на полгона от него упала. И вдруг идет к нему навстречу панна такая, что, ни вздумать ни взгадать, только в сказке рассказать. Подошла.

— Здравствуй, — говорит, — Грыцько Иванович! — За руку поздоровалась, поцеловалась. — Слава богу, и откуда ж ты взялся, что вызволил меня из ямы? Ну, теперь, Грыцько, чего пожелаешь: чтоб я тебе была женой или сестрой?

Поразмыслил Грыцько своей головой: она-то змея, как мне женой будет?.. Пускай лучше будет сестрой.

— Будь мне сестрой, а я тебе братом!

Поцеловались.

— Ну, отрежь с правой руки мизинец — я