исчислению, и что они — одни из самых стойких в сражениях тварей Аллаха…»[791].

С подобными вражескими лазутчиками Чингисхан приказал не церемониться; при выявлении таковых казнить на месте или бить палками.

* * *

Таким образом, «…установив (на Великом хуралтае 1218 г. — А. М.) среди них (своих подданных. — А. М.) (свои) руководящие правила, закон (яса) и древний обычай (ёс)», Чингисхан в течение полугода планомерно готовился к войне уже на два фронта: среднеазиатском и китайском.

Дабы максимально задействовать в предстоящем походе на запад людские и материальные ресурсы своих вассалов, а также недавно завоеванных территорий Северного Китая, Чингисхан принял ясу, определившую обязанности правителей вассальных государств и меры наказания за их невыполнение.

ЯСА ЧИНГИСХАНА ОБ ОБЯЗАННОСТЯХ ПРАВИТЕЛЕЙ ВАССАЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВ

«Заключив с Великим Монгольским Улусом договор о ненападении и отправив сына правителя к монгольскому хану в качестве заложника, правители вассальных государств должны:

„1. Организовывать сбор и передачу (сюзерену. — А. М.) налогов;

2. При необходимости помогать военной силой;

3. Обеспечивать монгольское войско провиантом;

4. Поставить станции-уртоны на почтовом тракте;

5. Предоставлять списки населения, облагаемого налогами;

6. Назначать даругачинов (уполномоченных на местах. — А. М.).

А тот, кто данную однажды клятву верности нарушит, ответит по всей строгости закона“»[792].

За то, что комментируемая нами яса входила в состав «Книги Великой Ясы», говорит обнаруженное монгольским ученым Б. Сумъяабатором в «Истории корейского государства Гуулин» (составлялась и перерабатывалась в 1395–1451 гг.) послание Хубилай-хана, полученное в марте 1268 г. правителем (ваном) государства Гуулин (Кореи), которое по договору 1219 г. являлось вассалом Великого Монгольского Улуса.

В указанном выше послании Хубилай-хана имеется ссылка на ясу Чингисхана, определявшую обязанности правителей вассальных государств. Эта ссылка на ясу Чингисхана и содержание этого послания Хубилай-хана позволяют утверждать, что перечисленные в нем обязанности правителей вассального государства впервые были определены в ясе, включенной в «Книгу Великой Ясы» Чингисхана.

По моему мнению, Чингисхан не только сформулировал обязанности правителей вассальных государств в специальной ясе, но и задействовал ее как перед походом на державу хорезмшаха (пи. 1–4), так и по возвращении из него (пи. 5–6).

Если первые четыре пункта касались правителей уйгуров, харлугов, хиргисов, лесных народов, тангудов, которые де-юре являлись вассалами Великого Монгольского Улуса, а также правителей к тому времени уже завоеванных монголами областей Северного Китая, то последние два пункта данной ясы впоследствии были задействованы не только в перечисленных выше государствах и территориях, но и в отношении среднеазиатских территорий, завоеванных Чингисханом.

Очевидно, что невыполнение правителями вассальных государств и территорий возложенных на них этой ясой обязательств строго каралось. Доказательством тому служит судьба Тангудского царства[793].

В результате принятия этой ясы перед дальним походом в Среднюю Азию Чингисхан значительно увеличил численный состав, укрепил боеспособность собственной армии, улучшил ее материально-техническое обеспечение. В нее влились части и военные подразделения из Северного Китая, специализировавшиеся на строительстве плавсредств и мостов, осаде крепостей и городов; у монголов появилось соответствующее вооружение (дальнобойные, камне- и огнеметные орудия) и необходимые приспособления («колесницы, напоминающие гусей, купола (специальные щиты. — А. М.) для штурма, катапультные установки…»)[794].

Кроме того, правители уйгуров и харлугов сформировали свои подразделения и пополнили ряды выступающей на запад армии Чингисхана [795].

А вот тангуды, еще в 1209 г. признавшие сюзеренитет Великого Монгольского Улуса и с 1213 г. худо-бедно поддерживавшие монгольские войска на правом фланге их наступления на чжурчжэней, на этот раз позволили себе недопустимую для вассала выходку, о чем свидетельствует «Сокровенное сказание монголов»: «Выступая в поход в земли Capmayльские, Чингисхан отослал к Бурхану тангудскому посла с приказом:

„Ты говорил, что в моей рати правофланговым станешь. Иду я нынче повоевать сартаулов, которые мои поводья золотые бесчестно оборвали.

Так стань же, как и обещал, правофланговым в моей рати!“[796]

И передал посол слова владыки Бурхану тангудскому И не успел Бурхан вымолвить ответ, как вдруг его вельможа Аша Гамбу сказал: „Коль немощен ты сам, почто стал ханом?!“

И не послали тангуды подмоги Чингисхану и выпроводили посланника его, гордыню явив свою.

Известясь от посла об ответе тангудов, Чингисхан гневно молвил: „Ужели позволительно Аша Гамбу нам говорить такое?! Не должно ль нам за это тотчас их повоевать?! Однако бег свой мы теперь стремим в края другие, и потому с тангудами считаться недосуг нам. Когда же возвратимся восвояси, то, милостию Вечного Небесного Владыки держа бразды державные златые, мы с ними посчитаемся наверно!“»[797]

По свидетельству другого источника, в частности «Юань ши», в 1218 г. монголы (в ответ на демарш высокопоставленного тангудского чиновника. — А. М.) в очередной раз все же вторглись в Тангудское государство, намереваясь осадить столицу. Тангудский государь Цзунь Сян поспешно перебрался в Силян, откуда запросил у Чингисхана мира.

В ответ монголы потребовали прислать 1000 оружейников и, главное, — принять на себя обязательства по первому приказу выступить широким фронтом против державы Алтан-хана.

Первое требование монголов было незамедлительно выполнено — тангудские оружейники отправились с армией Чингисхана в западный поход. Основное требование формально тоже было принято, однако наглый ответ тангудов на первое обращение Чингисхана побудил монгольского хана дать клятву «посчитаться» с зарвавшимися тангудами по возвращении из западного похода.

* * *

Как было сказано выше, после ухода из северного Китая Чингисхан передал бразды командования военными действиями в державе Алтан-хана гуй вану Мухали. В канун открытия второго фронта на западе монголы под командованием гуй вана Мухали добились крупной победы на военном и дипломатическом фронтах на востоке.

Монгольские войска и их союзники сначала пресекли попытки чжурчжэньского Алтан-хана дипломатическим, а затем и военным путем перетянуть на свою сторону бывшего союзника государство Гуулин (Корея), а затем спасли государство Гуулин от угрозы порабощения войсками «киданьских изменников», не пожелавших подчиниться монголам, ушедших в государство Гуулин и в течение нескольких лет державших в страхе его население[798].

После того как в январе 1219 г. «киданьских изменников» разгромили, между Великим Монгольским Улусом и государством Гуулин (Корея) был заключен договор о дружбе, который предусматривал следующее:

«Статья 1. Воздавая за благодеяние по разгрому киданьских мятежников, государство Гуулин признает свое вассальное положение в отношении Великого Монгольского Улуса.

Статья 2. Государство Гуулин обязуется нести повинности в пользу Великого Монгольского Улуса.

Статья 3. Учитывая то, что из-за нахождения войск Алтан-хана в Ляодуне передвижение послов по почтовому тракту небезопасно, в государство Гуулин будет ежегодно направляться не более 10 монгольских послов.

Статья 4. Поскольку монгольские посольства обязательно будут следовать в обе стороны по территории государства Восточных Зурчидов, государство Гуулин берет на себя обеспечение этих посольств на всем протяжении их пути всем