— Знаешь, а я ведь не так себе это представляла.

— Что? — переспросил я, возвращаясь в реальность.

— Я думала, вы такие же, как мы, только сидите по городам и творите не пойми что, а вы... Вы другие, и у вас всё сложнее.

— Да, — кивнул я, оценив эту мысль и найдя её более чем справедливой. — У нас и вправду всё намного сложнее — ты даже не представляешь насколько.

— А что ты теперь будешь делать? — спросила девочка. — Ты будешь ходить со мной, как и раньше?

— Вряд ли, — сказал я скептически. — Видишь ли, мне нельзя было рассказывать тебе того, что я рассказал. Сейчас я пойду и признаюсь во всём Аполлону Артамоновичу. Меня наверняка отстранят от проекта, а скорее всего, даже уволят и вышлют из Сказки в пятьдесят девять минут.

Димеона задумалась.

— Я могу сказать ему, что ты ничего мне не говорил, — предложила она. — Хочешь?

Я улыбнулся печальной улыбкой:

— Вряд ли это поможет.

— Он — как Мелисса? — спросила девочка.

— Он просто очень умный волшебник, — сказал я.

Мы помолчали.

— Значит, ты не хочешь остаться? — спросила друидка.

— Пойми меня правильно, Димеона, — начал я осторожно. — Мне здесь очень нравится, правда. Если бы речь шла о том, чтобы проводить время так, как мы сегодня его проводим с тобой, я бы ни минуты не стал над этим раздумывать. Но бегать всю жизнь за туристами, врать честным людям вроде тебя, писать статьи и отчёты, следить за сценарием и делать всё то, в чём я мало что понимаю, — это, знаешь ли, не так уж и здорово. Вряд ли я пропаду, да и намного хуже, чем здесь — я имею в виду, что здесь, разумеется, хорошо, но вся эта волокита и прочее — так вот, намного хуже не будет.

Нимфа сопела.

— Я думала, ты поможешь мне посмотреть диких людей, — сказала она.

— Мне хотелось бы, — кивнул я. — Мне правда хотелось бы, но тогда мне пришлось бы либо всё время врать шефу, а это не может продолжаться долго, либо начать опять врать тебе, а этого я совсем не хочу. А дикие люди... Диких людей ты посмотришь и без меня.

Димеона кивнула.

— Что ж... Спасибо, — сказала она.

— И тебе большое спасибо, — сказал я, поднимаясь. — Я очень рад, что мы познакомились. И да, я очень рад, что мы вот так просто поговорили — это было действительно здорово.

— Тебе проще, — сказала девочка. — Тебе есть куда идти... И ты понимаешь диких людей — ты сам почти дикий.

— Иной раз мне кажется, что я сам себя не до конца понимаю, — признался я. — Ну, ладно, удачи тебе, Димеона! Думаю, больше мы не увидимся, так что — прощай.

— Прощай, — откликнулась девушка. Голос её прозвучал глухо.

Я поспешил отвернуться, чтобы не видеть выражения её лица, и, зажмурившись, нажал на гашетку — волшебный вихрь подхватил меня, и через секунду вокруг уже были стены Управления. Я вздохнул — как-никак сейчас меня будут отчитывать — но тянуть было нечего, так что я взял себя в руки, включил в голове бодрый мотивчик и строевым шагом отправился погибать.

***

— А, Максим Андреевич! — шеф стоял у окна, изучая какую-то книгу, и лишь бегло кивнул мне в знак приветствия. — Заходите, присаживайтесь.

— Аполлон Артамонович, — я вошёл и прикрыл за собой дверь, в глубине души радуясь тому, что, кроме начальника, в кабинете никого больше нет. — По-моему, я запорол задание.

— Вот как? — маг отложил книгу и взял со стола чашку чая. — Рассказывайте... Да, и садитесь же Вы, садитесь! Не могу я, когда Вы стоите и вот так на меня смотрите. Хотите, я тоже сяду?

Я присел на край кресла, маг остался стоять.

— Итак?..

У меня в горле стоял комок.

— Аполлон Артамонович, я полностью раскрыл антураж, — сказал я деревянным голосом. — Я рассказал Димеоне всё — и про себя, и про вас, и про Василису, и про задание. Я понимаю, что так делать нельзя, но я сделал это осознанно, без какого бы то ни было принуждения. Всю ответственность, — добавил я быстро, — я беру на себя.

Я умолк. Маг помешивал в чашке и смотрел на меня.

— Продолжайте, — сказал он.

Я развёл руками:

— Собственно, это всё. Разумеется, я понимаю, что последуют самые жёсткие санкции, и заранее согласен с тем, что...

— Да подождите Вы, — перебил меня шеф, откладывая ложечку и делая свободной рукой нетерпеливый жест. — Это что — всё, в чём Вы хотели признаться?

Я осёкся:

— Ну... В общем... Да.

— Что ж, замечательно, — волшебник кивнул. — Думаю, с тем, чтоб замять инцидент, проблем не возникнет.

Наверное, я выглядел очень глупо, поскольку уголки губ чародея, наконец, приподнялись.