– То-то Бригитта с таким удовольствием терлась о ваши ноги, – равнодушно бросила я, убирая цепочку. – О том, что вы хорошо владеете клинком, говорят ваши запястья. Гибкие и крепкие. Но и это не самое главное, – поспешила я продолжить, не дав ему вставить свою реплику. – Мне достаточно того, что вы хорошо знаете Агжея. Это о многом говорит.

Братец не преминул воспользоваться возникшей паузой. Поднялся, положил руку на плечо своего таинственного друга.

– Ну, раз с этим разобрались, не пора ли нам сменить невинные развлечения на что-нибудь более серьезное?

– Более серьезное? – вставая следом, легко засмеялся Жан Жак. Бросил на меня короткий взгляд. В глубине серых глаз что-то такое было… ворочалось, наливалось, пугая скрывавшимися за ним откровениями. – Алекс, Эдгар, вы как? – На Марка он даже не посмотрел.

– Я с вами, – присоединился к ним де Риньи.

– Остаюсь, – качнул головой де Борей, продолжая крутить бокал, из которого он так и не сделал ни глотка.

– Зря, – хмыкнул Жан Жак. – Есть здесь девочка, говорят, у нее в роду был кто-то из высших деркари. Насколько это правда, не знаю, но темперамент…

– Люди и деркари несовместимы, – повторила я то, что не так давно говорила начальнику охраны Эдгара, господину Граю.

– Скажи это их потомкам, – криво ухмыльнулся Жан Жак, застегивая камзол и первым направляясь к лестнице на второй этаж.

– Неприятный тип, – заметила я, когда они отошли достаточно далеко, чтобы не слышать.

– Не стоит так говорить о родственнике короля, – лишь теперь действительно расслабившись, улыбнулся Марк.

– О ком? – ошарашенно спросила я, невольно посмотрев на Жан Жака. Тот уже успел подняться на площадку между этажами и представлял Агжея и Алекса спустившейся к ним дородной женщине.

Словно ощутив мой взгляд, он оглянулся.

– Жан Жак Арлинг, граф Даркас, старший сын герцога Безами, – произнес Марк, не дав мне насладиться улыбкой друга Агжея.

– Кто? – не веря своим ушам, сказала я, подавшись вперед, и тут…

В первый момент показалось, что в зале вдруг стало темно и невыносимо душно. Потом голову стянуло обручем, сминая кости. Затем…

– Мишель! – меня дернули за плечи, рывком подняли. – Мишель!

Я слышала, как меня звали. Я понимала, где и почему нахожусь, но…

– Зачем ты втянул в это сестру?

– Это случайность, – качнул головой брат, отвечая на вопрос Арлинга. – Всего лишь пари.

– Для случайного пари ты слишком хорошо знаешь о своих способностях, – недовольно бросил тот. – Ей лучше вернуться в академию. Там она будет под защитой.

– Там? – зло хохотнул Агжей. – Единственное место, где она будет в безопасности, – рядом со мной. И то лишь потому, что я, в случае чего, обменяю себя на нее…

Широко открыв глаза, я смотрела, как разговаривали Агжей и Жан Жак, стоя под навесом у входа в заведение.

Я не могла этого видеть – к тому времени мы уже вошли внутрь и рассаживались за столом, к которому нас провел одетый в представительный костюм распорядитель, но я… видела!

– Мишель!

Щеку обожгло огнем.

– Лайет? – сквозь пелену рассмотрела я недовольную физиономию своего друга ар Карзи.

– Лайет, Лайет, – усадив меня на стул, проворчал тот. Потом оглянулся на стоявшего тут же братца. – Ничего не чувствуешь?

– Это и есть тот, седьмой? – совершенно не в тему задал вопрос появившийся из-за спины брата Жан Жак.

– Лайет ар Карзи, – представляя, назвал его полное имя Агжей. Сдвинул гердорианца, развернул стул вместе со мной и, присев на корточки, сжал мои ладони в своих. Его руки были горячими, в отличие от моих, ледяных. – Говори! – низким, волнующим голосом не попросил – приказал он.

– На меня твои… – попыталась я ответить дерзко, но захрипела, продолжая ощущать себя не просто странно – необычно. Здесь и не здесь.

Рядом – сосредоточенные, взволнованные лица. Там…

Там было поле, деревья, слышался гулкий шум стремительной, рвущейся вперед реки. А еще небо. Темное. Грозное.

– Мне надо на улицу, – попыталась я шевельнуться, но тело было тягучим, словно я была метаморфом и сейчас пыталась изменить свою форму. – Здесь душно.

– Позволь мне. – Лайет положил руку на плечо Агжею.

– Попробуй. – Брат не стал спорить, уступив место гердорианцу и встав за его спиной.

– Посмотри на меня, – попросил Лайет. Мягко. Уверенно. Не пытаясь требовать, просто помогая одним своим присутствием.

– Смотрю, – медленно выдохнув, заставила я себя принять его взгляд.

– Что там? – улыбнулся он, сумев одной этой улыбкой разделить два мира четкой границей.

Я закрыла глаза, но тут же вновь их распахнула.

– Небо. Роща. Справа небольшой поселок. Ворота, над ним флаг с гербом, – перечисляла я, чувствуя, как возвращается в тело сила. Как четче, увереннее бьется сердце. Как глубже становится дыхание. Как…

– Что на гербе? – слегка поторопил меня Жан Жак, но теперь в его интонациях было незримое спокойствие, похожее на якорь, за который хотелось зацепиться.

– Щит, перекрещенные мечи и два сокола, – ответила я, неожиданно для себя увидев герб, как если бы тот был прямо передо мной.

– А теперь оглянись, – вновь перехватил инициативу Лайет. – Там оглянись, – когда я все-таки шевельнулась, поправился он.

И эту просьбу я выполнила без труда. Оглянулась и вздрогнула от неожиданности.

Там была тьма. Огромный кокон тьмы, которая волновалась, пытаясь вырваться из сдерживавших ее пут, стремилась на волю, становясь все яростнее и нетерпеливее. А потом вдруг взорвалась, оставив после себя огромную дыру с рваными, грубыми краями…

– Прорыв! – подскочила, чувствуя пробившую меня мощь. – Летающие!

В ночь посвящения, когда познакомилась с Лайетом, я тоже видела тьму, но тогда она казалась слабой и беспомощной, теперь же…

Теперь она была силой, которой хотелось подчиниться.

Маркиза покинула его кабинет уже час назад, а аромат духов, в котором под огненной сладостью скрывалась морозная свежесть, продолжал витать в воздухе. С мысли не сбивал – слишком слабый раздражитель, чтобы заставить думать не о том, но вновь и вновь возвращал к той недоговоренности, на которой они оборвали разговор, оставался фоном, окрашивая все смесью созерцательной меланхолии и внутренней потребности сорваться и…

Это «и», за которым следовало столь неоднозначное многоточие, было не для него. И возраст, и…

Поймав себя на том, что за одной неопределенностью тут же последовала вторая, де Корсото поднялся из-за стола, прошелся по кабинету. Раз уж она не хотела давать ему покоя…