– Можно я несколько дней поживу в отеле? – спросила я и вновь посмотрела на Егора. А мысленно я уже бежала в свою комнату и отправляла в сумку футболку, ночную рубашку, зубную щетку, пасту, расческу, альбомы, карандаши и… брошь-чертополох.

– Нет, – резко ответил он и крепче сжал мои пальцы.

– Почему? Я же не уезжаю за тридевять земель.

– Дженни, ты не находишь, что это странное желание?

– Тогда зачем было спрашивать, чего я хочу… если мне ничего нельзя?

Сначала в глазах Егора запрыгали искры смеха, будто он намеревался сказать: «Маленьким птичкам, конечно, что-то можно, но в пределах разумного», а потом он отпустил мою руку и устало произнес:

– Хорошо. Хочешь уехать – пусть. Но никаких отелей, поживешь в моей квартире. Кирилл тебя отвезет.

Он подошел к двери и открыл ее, а я неподвижно стояла и пыталась принять услышанное. Слова трепыхались в груди бабочками, а удивление переполняло душу до краев. Квартира Егора… Это была запретная история для меня. Точно аристократ Синяя Борода приглашает в гости и говорит: «Я уезжаю, вот тебе ключи от всех комнат замка, но ни при каких обстоятельствах не заходи в маленькую коморку на первом этаже».

Около двери я притормозила и развернулась к Егору. Я вовсе не собиралась задавать какой-либо вопрос, но он прозвучал против моей воли.

– А чего хочешь ты? – услышала я свой взволнованный голос.

Егор смотрел на меня долго – целую вечность, не знающую начала и конца, а потом ответил спокойно и уверенно:

– Дженни, тебе лучше не знать, чего я хочу. И тем более тебе не стоит знать подробности моих желаний.

* * *

Путешествий в моей жизни было мало, и вспыхнувшее беспокойство я списывала именно на это. Иногда так приятно обманывать себя… Будто садишься на ватное облако и отправляешься в путь, и не важно, что таких облаков не существует, и они уж точно не летают. Кирилл передал мне ключи, а Егор прислал адрес в сообщении. Я считала светофоры, торопила машину и сдерживала порыв позвонить Варе. Я непременно должна была рассказать ей обо всем, но для этого требовались подходящие фразы. Вернее, те фразы, которые я смогу произнести… Одно дело – начать разговор, а другое – признаться в главном и довести мысль до логического завершения.

«Хотя Варя наверняка поймет и без слов…»

Я остро нуждалась в утешении и поддержке. Как же не хватало и того, и другого…

Высокий дом, явно из новостроек. Чистый и почти бесшумный лифт. Черная дверь с серебристой ручкой.

Прежде чем зайти в квартиру я превратилась в полупрозрачную тень, дрожащую от малейшего сквозняка. А уж потом достала ключи. И стоило оказаться в просторном коридоре, как в висках настойчиво застучало: «Я собиралась сбежать от Егора, а получается, что приехала к нему».

Невозможно было справиться с нахлынувшими ощущениями и успокоить сердце. Я подозревала, что именно здесь Егор встречается с женщинами… И воображение рисовало бархатные картинки интерьера с многочисленными подушками на диванах, глянцевыми журналами, оставленными то тут, то там, яркими полотенцами в ванной и забытой помадой… Глупо? Быть может.

Но в комнатах царили спартанская атмосфера и идеальная чистота. Светлые стены и паркетный пол, серо-белая мебель, лаконичные люстры, угловой письменный стол, большущий телевизор… В спальне висели темно-синие плотные шторы, а в гостиной – цвета маренго с тонкими серебристыми полосками. И мне сразу понравилась кухня – светлая, просторная, с круглым столом около окна.

И, конечно, я заглянула в холодильник. Я просто умирала от любопытства: что там?!

Пара стеклянных бутылок с апельсиновым соком, различные соусы, камамбер и банка брусничного варенья. Не густо. Я улыбнулась. Просто так.

«Постельное белье в шкафу», – пришло лаконичное сообщение от Егора.

«Спасибо».

Чувствуя себя первооткрывателем новых земель, я разобрала сумку и заварила чай. Приблизительно через полчаса настроение замерло на нулевой отметке, и это был хороший момент для звонка Варе. Сейчас неведомый ранее мир Егора проникал в душу и согревал, но существовала вероятность, что уже очень скоро я начну думать о Кристине. Она там, а я здесь…

Стянув волосы в высокий хвост, я устроилась за столом на кухне, положила перед собой чертополох и набрала номер Вари.

– Привет.

Я рассказывала долго и неровно: то молчала, то путалась, то переплетала слова, то помогала им разбежаться в стороны. Наверное, если бы мне так пытались что-то объяснить, я бы ничего не поняла и попросила повторить еще раз. Но Варя была стойким оловянным солдатиком. Я оставила за кадром Кристину и ту давнюю ночь, потому что это была личная жизнь Егора, но зато щедро поделилась тяжелыми вздохами, безнадегой и итоговой фразой: «Похоже, лекарства от этого нет. Я тебя не слишком шокировала?»

– Почему-то я не удивлена, – сказала Варя, и я представила, как она поправляет очки. – Только не переживай сильно, очень тебя прошу. Ты бы видела лицо Егора, когда он бросился спасать тебя от Морозова. Я уверена на сто процентов, что он относится к тебе по-особенному.

Варя умеет поддерживать и утешать, и мне стало значительно лучше. Я рисовала, читала, смотрела телевизор, лежала на кровати, свернувшись клубочком, и никого не ждала в гости, но ближе к семи часам в дверь позвонили.

В глазок я увидела Егора.

– Я, конечно, мог открыть дверь своими ключами, но решил не пугать тебя, – сказал он с улыбкой, заходя в квартиру. И, протянув бумажный пакет, добавил: – Привез круассаны на ужин. Приготовишь кофе?

Не дожидаясь ответа, он отправился в ванну мыть руки, а я открыла пакет и вдохнула аромат свежей выпечки. Невозможно было не вспомнить пекарню в Черногории и наши завтраки. Мы сидели напротив друг друга, пили чай и планировали день: во сколько отправимся к морю, где будем обедать и в какую сторону потом пойдем гулять…

Подхватив чашки, нажав пару кнопок на кофе-машине, я увидела на столе чертополох и торопливо спрятала его в карман шорт.

«Сейчас это почти улика».

– Надеюсь, ты не против моего появления, – раздался за спиной голос Егора. – Ехал мимо и решил заглянуть к тебе. – Легкая ирония вспыхнула и погасла.

– Нет, я как раз собиралась что-нибудь съесть и размышляла над тем: сварить рис или гречку, – не оборачиваясь, соврала я и принялась выкладывать воздушные круассаны на плетеную тарелку.

Егор приблизился ко мне, и показалось, будто его дыхание коснулось шеи. Захотелось обернуться, но я не стала этого делать.

– Если честно, то я волновался, – сказал он, и мои движения стали в два раза медленнее.

– Я уже большая, – напомнила я.

– Да. – Он отодвинул стул и устроился ближе к окну. – Скоро тебе исполнится семнадцать лет.