Вскоре, во время осады сильного города Битра, Юлиану удалось продемонстрировать своим солдатам лучшие качества полководца. Битра имел двойные стены, подступы к городу были закрыты высокими скалами с крутыми обрывами, а гарнизон отклонил любые предложения о сдаче. Два дня шли ожесточенные бои, Юлиан сражался в первых рядах, ободряя бойцов, наконец, под ударами тарана рухнула самая высокая башня крепости, и римляне ворвались вовнутрь. Никто из жителей и осажденных персидских воинов не спасся от мечей разъяренных легионеров. Только начальник гарнизона Надбата вместе со своими 80 телохранителями был взят в плен и милостиво отпущен на свободу царем.

Примечательно, что Юлиан не прельстился ни одной из наложниц, взятых солдатами и предложенных ему в качестве подарка от армии, – желая во всем уподобиться Александру Великому, он не хотел ослаблять себя низкими страстями. Персы, пытавшиеся пробиться на помощь осажденным и укрывшиеся в находившихся поблизости пещерах, были задушены дымом от костров, разожженных легионерами, а попытка сына Персидского царя контратаковать римлян не увенчалась успехом. Город был уничтожен полностью, а римлянам досталась очень богатая добыча[412].

Продвигаясь с боями все дальше и дальше, армия Юлиана достигла канала на реке Тигр, именуемого «Царской рекой». Правда, здесь его ждало новое разочарование – римские войска численностью 30 тысяч человек и армянские подразделения, обязанные подойти к Ктесифону своим маршрутом, не выполнили поставленной задачи. Армянский царь совершенно переругался с Прокопием, а тот, не имея достаточных сил, наступал довольно робко и не уложился во временной график. Все же, ободренный предыдущими победами, Юлиан решился штурмом захватить плацдарм на другом берегу «Царской реки». Хотя почти все командиры частей пытались удержать Юлиана, тот велел посадить по 80 солдат на 5 грузовых судна и направил их на прорыв обороны.

Опять, как и прежде, Юлиан был впереди войска, сражаясь в передовых линиях. И хотя обороняли канал тяжеловооруженные персидские всадники, римляне, переплывая на судах и щитах реку, ворвались в расположение противника и одержали решительную победу. Персов погибло более 2,5 тысячи человек, потери римлян не превосходили 70 солдат – удивительная удача! Счастливый Юлиан тут же распорядился приготовить 10 быков для принесения в жертву Марсу Мстителю, но 9 быков почему-то пали, не дождавшись церемонии, а десятый оборвал цепь и убежал. Взбешенный Юлиан поклялся больше никогда не приносить Марсу жертв, он даже не представлял, насколько был близок к истине на этот раз[413].

Наконец-то перед римлянами был сам Ктесифон – цель всего похода, складывавшегося в целом удачно. Но здесь Отступник сделал роковой шаг, полностью изменивший стратегию похода. Обеспокоенный отсутствием подкреплений, но уверенный в собственном военном счастье, Юлиан повелел сжечь все корабли, которые до сих пор следовали с ним в походе, желая, по словам его соратника, показать всем, что обратного пути у римлян уже нет. Кроме того, он остро нуждался в 20 тысячах легионеров, охранявших суда на реке. Персидский царь Шапур, несколько удрученный ходом военных событий, решился на мирные переговоры, он был готов уступить почти все провинции, которыми во время этой кампании овладели римляне. Но тут в Юлиане взыграла гордыня: он вспомнил, с каким пренебрежением персидские войска отказывались сдать свои города, советуя вызвать на бой с ними настоящего полководца, и оборвал все надежды на мирный договор[414].

Конечно, это было очень несвоевременно – вместе с флотом были уничтожены запасы продовольствия, которых осталось не более чем на 20 дней, а богатая местность, которую римляне решили пограбить, внезапно сделалась пустынной: жители пожгли траву и посевы. В тщетных попытках найти хоть какое-то продовольствие и фураж, римские отряды легкой кавалерии рыскали по окрестностям, но там их поджидали персы, убивавшие отставших солдат. Созвали военный совет, на котором долго решали, каким путем римлянам следует уходить, и после долгих раздумий остановились на маршруте в направлении Хилиокомом – Кордуэн.

Армия снялась со стоянки 16 июня, когда внезапно навстречу себе они увидали столп пыли – это оказались персы. В ближайшие два дня римлянам пришлось выдержать два чрезвычайно ожесточенных боя, и хотя они победили, а персы потеряли немало тяжеловооруженных воинов и военачальников, часть римских подразделений уже «праздновали труса», чего раньше не случалось. Разгневанный Юлиан разжаловал их командиров и приказал сломать копья всем, изобличенным в бегстве (крайнее унижение для римских солдат), но дисциплина в его армии стремительно падала[415].

Войска Юлиана прошли еще 12 км, персы по-прежнему постоянно беспокоили римское войско, налетая отрядами конных лучников на отставшие группы легионеров. Последней победой Юлиана стала битва при Маронге. Персы в тесном строю чрезвычайно искусно нападали на римлян, но всюду терпели неудачу. После очень кровопролитного сражения враги, ведомые сыновьями царя и множеством знати, отступили. Победа была полной, но тут в дело все настойчивее стали вмешиваться два серьезных фактора – время и территория. Персы имели возможность получать подкрепления, а силы римлян таяли. Кроме того, верные легионы с Запада не могли переносить восточной жары, которая в июне уже была ужасной.

После 3‑дневного перемирия Юлиан продолжил отступление. Персы постоянно нападали на римлян, страдавших помимо жары еще и от голода. Юлиан из последних сил пытался восстановить боевой дух солдат, он метался из арьергарда в авангард, попутно отбивая многочисленные атаки персов. На этот раз персы привлекли даже боевых слонов, которых римляне очень боялись, хотя и имели большой опыт противодействия им.

Телохранители пытались удержать царя, но однажды он, позабыв даже надеть доспехи, ринулся на врага. И в эту минуту его настигло вражеское копье, пробившее ему ребро и застрявшее в печени. Пытаясь вытащить его, Юлиан порезал сухожилия на руках и весь в крови был отнесен своими воинами в лагерь. Но и теперь он проявил редкие качества духа – отталкивая телохранителей руками, Юлиан требовал коня, желая вновь вернуться в битву. Его поведение благоприятно повлияло на армию: римляне неустрашимо бросились на персов и заставили тех отступить.

Со стороны персов помимо рядовых воинов пало более 50 знатных вельмож и два главных военачальника – Мерена и Ногодар. Правда, победа досталась дорогой ценой – помимо Юлиана были убиты многие римские военачальники, а часть армии оказалась отрезанной от остальных сил. Так, погиб магистр оффиций Анатолий, а известный своей защитой христиан Саллюстий едва спасся от смерти: его прикрыли собой советник Фосфорий и какой-то безымянный солдат. Лишь спустя несколько дней остатки рассеянных легионов сумели наконец соединиться с основными силами.