Не останавливаясь и не меняя направления, Ольга прошла к книжному шкафу у ниши и с показным преувеличенным интересом взялась перебирать корешки книг на полке перед глазами. Она бы могла открыть ставни, положить фолиант на пюпитр и заняться чтением, но стоило ли привлекать к этому внимание виконта? Она не сомневалась, что он в курсе семейной тайны. Иначе бы лорд Малгри предупредил её об этом. А вот ещё один допрос с пристрастием — уже со стороны Стэнли — она не выдержит.

Отметив, что мужчина идёт к ней, вытащила первую попавшуюся потрёпанную книгу и углубилась в её изучение.

Стэнли остановился за её плечом и с любопытством заглянул в раскрытые страницы.

— Шэйла, ты и философией стала интересоваться? Ладно бы камни… — лениво повёл он бровью.

В его голосе Ольга уловила иронию. Вскинув голову, встретилась с насмешливым взглядом.

— Напрасно ёрничаешь, дорогой. Увлечение философией гораздо безопасней интереса к камням.

Она не делала акцент на завуалированном подтексте сказанного, но к её удивлению мужчина негромко и беззлобно рассмеялся:

— К счастью, у меня нет коллекции камней.

От его хрипловатого смеха у Ольги в руках дрогнула книга, а от пристального взгляда по спине колкой позёмкой пробежал озноб.

— Это у Джеймса одна из лучших в Лондоне коллекция минералов, — вдруг ни с того ни с сего сообщил он. — Не связан ли твой интерес к камням с виконтом Роулеем?

И чего уж она совсем не ожидала — в немом изумлении уставившись на Стэнли, — что он заберёт из её рук книгу и невозмутимо вернёт на место.

— Учение Бэкона о методе эмпиризма слишком сложно для женского понимания, — усмехнулся он торжествующе. — Не трать время впустую, Шэйла. Лучше помоги мне расставить новые книги.

Зря он это сказал. У Ольги от негодования запылали щёки. Дурное настроение взяло верх над здравомыслием. Всё, что она должна была зарубить себе на носу о конспирации, забылось вмиг.

— Сложно для женского ума, да? — взорвалась она. — Что сложного в эмпиризме? Что он признаёт опыт как единственный источник знаний? Сложно для понимания высказывание Фрэнсиса Бэкона «Знание — сила», ставшее символом науки? Ты уверен, что только мужской ум способен понять, что философия плодотворна на словах и бесполезна в деле? И она не дала миру ничего, кроме споров и препирательств?

Ольга тяжело дышала, с вызовом глядя на виконта.

Улыбка Стэнли стала шире, а в глазах загорелись серебристые искорки неподдельного интереса.

— Хочешь поговорить на эту тему, дорогая? — ответил он на выпад жены сдержанно и спокойно с некоторой долей иронии. — Не знал, что ты читаешь философские труды и так горячо бросишься на защиту женской особенности миропонимания.

— Я не хочу разговаривать с тобой в подобном тоне, — взяла Ольга себя в руки, понимая, что не готова к спору с виконтом. Всё же философия — не её конёк. — Ты заранее не воспринимаешь меня, как достойного собеседника.

Развернувшись и гордо расправив плечи, решительно пошла к выходу.

— Шэйла, а книги? Я просил тебя помочь, — раздалось ей вслед миролюбиво.

Она могла уйти, сославшись на помощь Винса. И даже могла хлопнуть дверью. Но вернулась и подошла к столу, на котором царил бардак. Если Стэнли просит помочь именно её, а не прибегает к помощи слуг, значит, ему это зачем-то нужно.

— Разумеется, отказать тебе в просьбе я не могу, — натянуто улыбнулась она, успокаивая взбудораженные нервы. Заметила, как смягчилось лицо мужчины, и разгладились морщины на лбу.

Виконт подкатил стремянку и перенёс книги на ступеньки. Перекатил её к нужному шкафу:

— Будешь подавать. Сначала эти, затем те, — указал на стопки на верхней и нижней ступеньках. — Поднялся на площадку.

Ольга должна была последовать за ним, но заколебалась, вспомнив о своей оплошности перед графом Малгри — Шэйла бы и шага не сделала в сторону стремянки, падение с которой лишило её ребёнка.

— Ну же, Шэйла.

Голос Стэнли прошёлся дрожью по оголённым нервам, вызвав воспоминание. У Ольги тоже была подобная роковая лестница, уничтожившая её мечты о материнстве. И была стремянка в библиотеке мебельной фабрики, которая и вовсе отняла у неё жизнь. Она вдруг остро ощутила, как срывается каблук со ступеньки, как она летит вниз и слышит грохот падающей лестницы. Она помнит удар о пол. Помнит свою смерть.

Осенила тревожная догадка: кто знает, что здесь произошло на самом деле? Был ли в тот момент кто-нибудь рядом с Шэйлой? Могли ли её столкнуть? Мог ли быть им Стэнли? Смотрела на протянутую руку виконта и колебалась. А страх уже холодил ступни, ледяными щупальцами пробирался под кожу, крался вдоль позвоночника. Ухватившись за поручень лестничного марша, Ольга отрицательно качнула головой.

Стэнли спустился ниже:

— Я помогу тебе. Ты не можешь всё время бояться.

«Виконтесса» посмотрела в его настороженные беспокойные глаза. В душе шевельнулось сомнение. Женоубийца не будет так смотреть. Она тяжело вздохнула и подала мужчине руку.

Тесное пространство площадки сблизило. Виконт развернул жену спиной к книжному шкафу и прижал к себе.

— Прости, я должен был это сделать, — прошептал он в её макушку, слыша, как всхлипнула Шэйла. — Ты так больше и не смогла сесть на лошадь, но здесь всё иначе. Я рядом. Я не дам тебе упасть.

Он гладил её по вздрагивающим плечам, спине, вдыхал сладкий запах её волос, и его тело наливалось тяжёлой приятной истомой.

— Ты не должна бояться. Посмотри на меня, — отстранился он от неё.

Ольга подняла голову, и это стало ошибкой — его лицо приблизилось. Он смотрел на неё пристально, изучающе, откровенно.

— Твои глаза всё ещё тёмные, — опалил он её жарким взглядом. В нём мелькнуло что-то странное, жгучее, запретное.

— Тебе не нравится? — слабо улыбнулась она, сморгнув слезу. От Стэнли одуряюще пахло сигаретами и едва слышными отголосками мужского парфюма с нотками мускатного шалфея, гвоздики и корицы. «Виконтесса» прикрыла глаза и глубоко вдохнула.

— Шэйла… — услышала шёпот у лица.

Не успела выдохнуть, как губы мужчины мягко и осторожно коснулись её губ, словно боялись причинить боль. Боялись спугнуть.

Целовался Стэнли так, что из головы улетучились все мысли.

Ольга слышала его тяжёлое дыхание. Чувствовала крепкие горячие ладони на своей спине. Его напряжённое тело недвусмысленно вжималось в её.

Ей не хватало воздуха, и приятно кружилась голова. Она не смогла его оттолкнуть. Да и не хотела.

Виконт упивался властью над женой. Его поцелуй — вначале нежный и щадящий — настойчиво требовал отклика.

Ольгу разрывало на части от вспыхнувшего возбуждения и запоздалого осознания быстроты происходящего. Она вслушивалась в собственные эмоции и стыдилась своего поведения, давая ему безжалостную оценку, обвиняя себя.