– Такой хороший был сон, – говорю я Джуду, надеясь, что он поверит, – и я даже не хотела уходить, но Вебб столкнул меня с дерева, и я проснулась.

– Ты не спала, Тейлор, – произносит мистер Палмер странным тоном. – И это был не обморок.

Кто-то приносит прожекторы, и их спускают в туннель. Ричард садится на корточки рядом со мной, и мы ждем.

– Думаешь, Джесса и Хлоя П. там, внизу?

– Я в этом уверена.

Он подползает поближе к дыре, заглядывает и возвращается обратно.

– Кто его построил? – спрашивает он.

– Ханна, Бригадир, отец Джессы и мои мама и папа. Мой отец, видишь ли, был главой факультета Меррабиджи, – объясняю я, впервые в жизни испытывая чувство гордости. – Идея была как раз его.

– Это объясняет, почему ты такая чокнутая, – бормочет он, прежде чем уйти.

Я смотрю на пожарного, который, судя по всему, вот-вот начнет предрекать нам несчастья.

– Джуд? Можно на пару слов? – спрашивает он. Они переглядываются, и мне не нравится этот взгляд.

– Вы сейчас спросите, как долго можно находиться внизу, верно? – говорю я, глядя на Джуда. – Сколько у них осталось времени.

Воцаряется молчание, и даже Сантанджело высовывает голову из дыры, чтобы узнать ответ.

– Быстрее всего проползала через туннель Нани, благодаря тому, что она такая маленькая. Так что у Джессы и второй девочки есть преимущество.

– Ее зовут Хлоя, – вставляет мистер Палмер.

– А дольше всего? – спрашиваю я.

– Сорок минут. Один из нас потерял там сознание. Когда мы его вытащили, он с трудом дышал. Дело в том, что там ты не столько ползешь, сколько протискиваешься через дыру.

– Вебб? – говорю я.

Он кивает.

– Вебб был довольно коренастый.

– Тогда почему ты пустил туда Джону? – начинаю злиться я. – Он огромный и непременно застрянет.

– Потому что он все равно меньше и крепче любого из нас. К тому же он не запаникует, он вынослив, и, поверь мне, Тейлор, там, внизу…

– …Так темно, что можно увидеть черта.

Он кивает.

– Однажды я прополз весь туннель задом наперед и поклялся, что больше никогда не стану этого делать. Когда мы только начинали строить, то все было по-другому, потому что мы копали с двух сторон и возвращаться в приходилось только с полпути.

– И сколько они уже там? – спрашивает Сантанджело.

– Полагаю, они оставались в комнате, пока их не начал душить дым, так что, наверное прошло полчаса.

– Разве они не должны были уже добраться сюда?

Все молчат. Голова Сантанджело снова исчезает в дыре. Я смотрю на Джуда, стремясь прочитать хоть что-нибудь в его глазах.

Мы все сидим в тишине. К нам заходят и снова уходят спасатели, начинают появляться врачи скорой помощи. Иногда заглядывают ученики с Меррабиджи, но отец Сантанджело велит Ричарду увести их наверх, в комнаты к старшим. Потому что он думает, что через спальню на первом этаже придется вывозить тела, и не хочет, чтобы дети это видели. Меня в стотысячный раз охватывает тошнота.

– Она ничего не писала о том, как была в туннеле, – тихо говорю я Джуду.

– Она много о чем не писала.

– Почему? Разве ползти через туннель страшнее, чем видеть смерть своей матери? Или это более личная тема, чем то, что было между вами?

Ему явно не нравится, что я в курсе таких интимных подробностей его жизни.

– Когда Вебб не вернулся из туннеля и все забеспокоились, за ним полезла Нани. Она нас просто пугала, когда становилась бесстрашной. Помню их лица, когда мы их вытащили. Она была… Боже, не знаю, как это описать… Она была в шоке.

– Может, он ей что-то сказал? – спрашиваю я. – Может, сказал, что хочет уйти от вас. Может, он устал от депрессии Нани, от Тейт, которая не оставляла ему пространства. Может, Фитц все же не виноват…

– Нет, я думаю, в туннеле он сделал то, что Нани сделала уже давно. Он утратил надежду. Вебб, утративший надежду, – это как сломавшийся двигатель самолета. Он был нашей жизненной силой. Думаю, то, что она увидела в туннеле, ужасно ее напугало.

– Тс-с, – говорит всем Сантанджело. – Кажется, я что-то слышу. – Он на полтуловища просовывается в туннель, а отец придерживает его за ноги на уровне колен.

Я ничего не слышу. Мы ждем. Мое сердце колотится, и накатывает новая волна тошноты. Что, если Григгс потеряет надежду? И Хлоя П., и Джесса. Что, если Джесса больше никогда не засмеется. Не споет в караоке, не задаст мне миллион дурацких вопросов. Что, если ей не суждено больше шептаться по ночам с подружками о мальчиках. Что, если она не доживет до моего возраста, не влюбится, не узнает, какими были ее родители. Что, если ей не суждено стать матерью или чьим-то другом на всю жизнь.

Что, если я так и не скажу ей, что всегда видела в ней что-то особенное и только поэтому была с ней так груба. Люди, которых переполняет жизненная сила, меня пугают. Глядя на них, я невольно хочу стать лучше, но знаю, что это невозможно.

– Есть, – глухо произносит Сантанджело, и его начинают вытаскивать.

Он держит Григгса за ноги. Грязь повсюду. Все хватаются за что могут, пытаясь помочь им выбраться. Я вижу торс Григгса, весь в земле, а потом руки, и еще руки. Я узнаю Джессу, но она не двигается. Джона тяжело дышит. Джессу вытаскивают, и спасатели надевают на них кислородные маски. Меня не подпускают к ним, пока все не сделано.

Григгс явно потрясен. Я знаю, как тяжело ему это признать, но повторить путь он не сможет. Он смотрит на Сантанджело, Чез переводит взгляд на отца, и тот нехотя кивает.

– Если закрыть глаза, появляется ощущение, что ты контролируешь темноту, – говорит Джуд Сантанджело. – Понимаешь?

Сантанджело кивает, и его спускают в туннель. Я боюсь испытывать облегчение, ведь Джесса не двигается, а Хлоя П. до сих пор в туннеле. Подхожу к Джессе, но врачи занимаются ею, и я не хочу им мешать, чувствуя себя совершенно бесполезной.

– Она узнает твой голос? – спрашивает у меня кто-то из бригады скорой помощи.

Я киваю.

– Конечно.

– Кажется, я сломал ей руку, – морщится Григгс.

– А ты не двигайся, тебя тоже надо будет осмотреть, – велит ему врач.

Мы все стоим вокруг них. Работник скорой поворачивается ко мне.

– Поговори с ней. Нам нужно добиться от нее реакции.

Я ложусь рядом с Джессой и беру ее за руку. На секунду я теряюсь, не зная, что сказать. Потом решаю рассказать ее любимую историю. О том, как ее отец украл велосипед, поехал по Джеллико-роуд и спас жизнь моим родителям и Ханне. Я рассказываю ей, что они любили его, как брата, и что та ночь изменила жизнь всех четверых навсегда. Я рассказываю про сестренку Тейт, которой было всего восемь лет на момент гибели, и как Фитц несколько раз забирался в машину, чтобы вынести ее тело и тела моих бабушки и дедушки, зная, что может погибнуть в любой момент. Когда мое сердце переполняется болью, и я уже не могу говорить, рассказ подхватывает Сантанджело-старший, потому что он был там в ту ночь. Водителю скорой тоже есть что добавить о Фитце Маккензи, а Джуд рассказывает остальное.