Помимо хозяина и его сына, здесь был Макс и еще около двух десятков вооруженных оборотней. Стоило нам выйти из дома, как взгляды всех присутствующих были обращены на нас.

Я видела, как они стали принюхиваться, как их взгляды менялись удивлением, недоумением и ненавистью.

Именно на такой взгляд я наткнулась, посмотрев на Катю, которую не ожидала здесь увидеть. Поджав недовольно губы, она отвела от нас взгляд, недовольно качая головой. Я прекрасно знала причину ее ненависти, и она явно не связанна с ее братом.

— Все хорошо? — шепотом поинтересовался Глеб, сжимая мою руку крепче.

— Да.

— Тогда пойдем, наша машина там, — сказал он, кивнув за угол дома.

Под пристальными взглядами присутствующих мы дошли до автомобиля. Глеб распахнул передо мной заднюю дверцу приглашая сесть, но я не спешила. Я знала, что другой возможности извиниться у меня не привидеться. Как бы не хотелось думать о плохом, я должна была это сделать.

Выловив среди толпы невысокую, хрупкую девушку и поймав ее взгляд, едва слышно прошептала «прости». Как увеличились в изумление ее глаза, видела только я, потому что лишь только нам одним известно из-за чего прошу у нее прощения.

— Все нормально? — поинтересовался Глеб, от которого не ускользнуло мое действие.

— Теперь да, — ответила, нежно улыбнувшись ему.

После того как я забралась в машину, Глеб шепнул что скоро будет, и поцеловав оставил меня одну. Я смотрела как он скрывается за углом, и чувствовала волнения. Я знала, что ему нужно поговорить с остальными, решить, как будет происходить освобождение Максимки. Мне хотелось присутствовать при этом с ним, но навряд ли я смогу выдержать их взгляды.

— Мы подъедим как можно ближе, после чего продолжим пешком, — сообщил Глеб, забираясь в машину. Посмотрев на меня, он протянул руку и прикоснулся к моей щеке, тихо спросил. — Ты не передумала? Может, останешься здесь?

Положив ладонь поверх его, и сильнее прижимаясь к ней прикрывая глаза, ответила.

— Нет.

— Значит, в путь, — негромко проговорил Глеб.

Как только Глеб завел мотор и готов был тронуться в путь, задняя дверца открылась и рядом со мной сел Макс.

Моему удивлению не было придела, поскольку выглядел он совершенно спокойно! На его лице больше не было гнева, да и в глазах не плескалась ярость.

Поймав мой удивленный взгляд, он проговорил:

— Не хочу оставлять вас снова одних, ну мало ли какую еще глупость ты совершись.

— Это была не глупость! — возразила, как только машина тронулась.

— Я бы так не сказал, но спорить не буду, все равно уже ничего не исправишь, — ответил он, улыбнувшись уголком губ. — Но предостеречь тебя от новой, на этот раз смогу.

Фыркнув на его заявления, отвернулась к окну, всматриваясь в лес.

Когда я впервые попала сюда, здесь правила зима, а сейчас нас окружала зелень и яркие краски лета. Странно было наблюдать за лесом в это время года, все казалось таким незнакомым, не родным…

— Надеюсь, ты сестру не впутал в это? — спросил Глеб, заставив насторожиться.

Я прекрасна знаю, почему он спросил об этом, ведь даже не смотря на то, что они еще не в курсе кем друг для друга являются, ощущения тревоги, и чувства чего-то непонятного ветает в воздухе.

— За кого ты меня принимаешь? — возмутился Макс. — Она осталось у Михалыча, будет там нас дожидаться.

Как же мне хотелось сказать, что это не так! Закричать от боли, что раздирала изнутри. Поскольку лишь мне одной известно, что Катя уже мчится к дому, где все началось и где все закончится. Одна я знаю, что сегодня это последний ее вечер. Знаю, а сказать не могу.

Именно по этой причине чувствую себя последней сволочью. Но выбор есть выбор, либо она, либо…

Глава 30

Глеб остановил машину в нескольких километров от дома. Заглушив мотор, он повернулся ко мне и сказал:

— Дальше пешком.

Выбравшись из машины, Глеб с Максом отправились к остальным, что ехали следом, а я стала наблюдать, как оборотни достают из автомобилей автоматы. Сердце взволнованно забилось, страх снова сковал тело от понимания, что сегодня вновь погибнут не в чем неповинные парни. Следя за ними, я понимала, что ситуация повторяется. Несмотря на прошедшие годы мы в том же месте, готовимся к битве — и снова в этом моя вина.

— Я не хочу, чтобы кто-то погиб, — прошептала едва слышно, обнимая себя за плечи, когда подошел Глеб.

— Не волнуйся, они знают, куда идут, — сказал он.

— Это меня не утешает, — печально хмыкнула, отводя взгляд в сторону. — Неужели нет другого выхода?

— Нет, — ответил Глеб, обнимая меня. — Не переживай, им дан приказ — не лезть на рожон.

— Спасибо, — прошептала, посмотрев на него. — Мне стало немного легче.

— Ну что, выдвигаемся или еще немного понежимся? — поинтересовался Макс.

Как же мне хотелось ответить ему такой же гадостью! Но он был прав, пора было покончить с этим раз и навсегда! Оттягивать и дальше время уже не было толка.

Отойдя от Глеба, я хотела идти за оборотнями в лес, но меня остановил Макс и схватив за предплечье, проговорил:

— О, нет, дорогая, у нас другая цель.

— Что? — нахмурившись, переспросила, непонимающе посмотрев на него.

— А ты разве не знала? — сделал он вид, что удивился. — У них роль иная.

— Какая? — не выдержав, спросила, хотя прекрасно понимала, что ответ мне не понравится.

— Макс! — осадил его Глеб.

Не обратив внимания на Глеба, он наклонился ко мне ближе и, усмехнувшись, прошептал:

— Они — пушечное мясо.

Содрогнувшись от ужаса, я ощутила, как земля уходит из-под ног. Ведь понимать, что они идут на смерть из-за меня и знать, что гибель их неизбежна, разные вещи.

— Нужно их остановить, — прошептала, выдергивая руку из его захвата, намереваясь бежать за ними.

Но я не успела сделать и пару шагов, как меня перехватили за талию и приподняли над землей. Затрепыхавшись в чужих руках, понимая, что мне не позволят это сделать, закричала:

— Пусти, я должна их остановить!

Слезы заструились из глаз, рыдания вырывались из груди. Я не знала никого из тех, кто помогает мне спасти сына, но каждого из них мне было жалко. Я не хотела снова жить с чувством того, что являюсь убийцей.

— Доволен? — раздался злой голос Глеба над ухом. — Этого ты добивался?

Поняв, что нахожусь в руках Глеба, я перестала вырываться, но слезы продолжали литься, оплакивая еще живых парней.

— А что такого? Пусть знает, на что она подталкивает всех!

— Сволочь! — выплюнул Глеб, а после,