Нет, хорошо, просто здорово, что он с нами! И ведь свою Лильку бросил, за ними пошел!

Вот, наверное, она сейчас сердится! И красавица Маринка ждет не дождется, когда Егор вернется… и прибытие каравана домой ее не так радует, как всех…

Маринка!

Егор улыбнулся, засыпая… скатываясь по широкой спирали… туда, где прохладные руки Маринки легли ему на плечи… и светило незлое ласковое солнце.

А на экранах размеренной рысью гуськом, след в след, тенью прошли трое крупных карачи… остановились на секунду около одного из трупов… и снова пошли. И видел их только Ромка-джи, дежурный с двух часов ночи до полчетвертого.

И снились Егору чудесные творения Вседержителя — озера. Савва — храни его Господь-Аллах за это! — накануне вечером видео показывал… Три прекрасных сестренки: Иртяш-озеро (тогда еще не полувысохшее болото с жирным, вонючим благословенным илом) и два озера поменьше — Малая и Большая Наноги — полтораста лет назад…

…И белые, какие-то нереально прекрасные, неземные видения — «яхты» — на их синих-синих волнах!

* * *

В скрипящем фургоне пахло ген-кумысом и сухим тленом. Через дырочки в потолке тонкими пыльными лучиками выпаливало солнце. Лучики синхронно качались — в такт шагам грузовичка. Ромка-джи упросил-таки Савву дать ему самостоятельно порулить, и теперь, млея от счастья и вспотев от напряжения, старался вести грузовик спокойно и плавно. Оставшаяся часть экспедиции — все трое — расселась в жарком фургоне на дорожных контейнерах и потягивала через трубочки холодную кислую благодать.

Егор устроился лучше других — спина уютно привалилась к печи. Время от времени печь бормотала: «Напитки готовы!» — и мелодично звякала. Каждый раз Егор, повернув голову, тихо командовал: «Продолжить режим!» — и печь принималась мелко вибрировать, продолжая держать охлажденными шесть стаканчиков. Спине было приятно.

Какие там напитки! Савва с Зией сцепились.

Руками размахивают, машинально поглядывают на экраны «комариного» обзора, орут, показывают друг другу кукиши и прочие неприличные жесты и фигуры… а ген-кумыс у них в стаканчиках давно уже нагрелся. В порыве раздражения Савва иногда встает и, нависая над ехидно улыбающимся Зией, тычет пальцем в один из экранов, вытаскивая на свет какие-то картины и формулы, раздраженно отмахиваясь от звукового сопровождения файла. Зия только хмыкает и в две коротких фразы ответа заставляет Савву побагроветь. Тогда Савва уже который раз принимается орать:

— Ты мне факты, факты давай! А то у тебя, как у этого дикаренка, — сплошная Вера, а Истины нет! — И обвиняюще указывает на Егора.

В первый раз Егор попробовал было возмутиться, мол, какие-такие-растакие мы дикари?! Химию знаем, биологию знаем, нанотех понимаем, историю проходили… староста новости показывает… нашел, тоже, дикарей — тьфу! Но Савва только нетерпеливо отмахивался и взывал, наседая на Зию:

— Валяй, доказывай! Морду лыбить каждый умеет, а ты пробери, пробери меня доказательствами! Насквозь пробери, чтобы у меня каждая кишка поверила! Каждая! Пороговые значения, ты, видите ли, с потолка взял… не перебивай! не начинай снова-здорово!.. Экстремумы у тебя просчитаны — плакать хочется. Середка — и вовсе «белый шум»! Где же он, этот «готовящийся прорыв»? Где?..

В ушах пискнуло.

— Что там у вас, нормально все? — пропыхтел Ромка-джи. — А я тут парюсь.

— Нормально! — хихикнул Егор, привычным жестом активируя ларинги. — Зия с Саввы шкуру снимает.

— А что спорят-то?

— А хрен его знает, прости Господь-Аллах! Научное что-то…

— Научное? — завистливо вздохнул Ромка-джи, посопел и отключился.

— … как я тебе это докажу? — вдруг, побагровев, вскидывается Зия. — Святым духом?! Мы уже который год вокруг да около топчемся, все никак подобраться не можем!

— Значит, твои сеть-программисты — говно! Вся группа! — парирует Савва.

— Сам ты говно, Савва! — шипит Зия. На шее и лбу его страшно вспухают вены. — Там программирование, возможно, даже не на квантовом уровне идет! Там, если ты хоть слово понимаешь из того, что я говорю, алгоритмы… А, чтоб тебе! И что я с тобой, прикладником, вообще разговариваю?! Греха только набираюсь…

Савва тоже шипит, как шайтан. Они сидят друг напротив друга, наклонившись вперед, и каждый прожигает оппонента глазами. Егор испуганно втягивает в рот остатки ген-кумыса… и трубка громко и неприлично хрюкает. Ссорящиеся не обращают на это никакого внимания. И замерший было от стеснения Егор делает глоток.

Первым откидывается Савва. С отвращением он смотрит на экраны и громко гнусаво тянет что-то непонятное, явно обращаясь к Зие:

— Мальчишки о-то-бра-ли копе-е-ечку. Вели их зарезать, как ты велел зарезать царевича Дмитрия!

После чего стучит в стену фургона, велит Ромке-джи остановиться и пересаживается в кабину водителя, на пассажирское место.

Этим свара и заканчивается. Но последнее слово все-таки остается за Зией. Он берет наконец стаканчик и говорит в спину уходящего Саввы:

— Бе-бе-бе! Злюка-Савва!

— Что-то я не понял, — через некоторое время говорит Егор, — кто у вас по-настоящему главный?

— Президент-эмир! — не глядя на Егора отвечает все еще не успокоившийся Зия, оторвавшись от трубочки.

— Нет, я говорю о тебе и Савве… кто у вас главный? Ну… кто командир отряда все-таки?

Зия несколько раз хрюкает трубочкой, потом встает, запихивает стаканчик в боковую дверцу печи, достает из другой дверцы холодный стаканчик ген-кумыса, вставляет трубочку и наконец нехотя отвечает:

— Савва у нас теперь командир.

— Почему «теперь»? А раньше кто?

— Ты что, не курсе? — мрачно удивляется Зия. — Тебе староста, что ли, ничего не говорил? Сбили нас, понимаешь? Пермские сбили! На самом краю Пермского буфер-каганата. Мы уж вздохнули с облегчением, что нормально пролетели его территорию, а тут — бум! Ну мы и грохнулись в горах… на склоне Сугомака. Наших пять человек солдат и командир группы погибли при посадке… машина с двумя летунами экипажа — всмятку… только мы и уцелели, потому что катапультироваться смогли. Потоптались, потоптались, похоронили ребят, очухались и решили пешком вперед тащиться. Так через гору и пошли, вершину обогнули… осмотрелись и двинули в сторону Каслей.

— А президент-эмир знает?

— Знает, конечно, доклад мы сделали, — машет рукой Зия. — Только толку от этого мало. У Москвы с Пермским буфер-каганатом свои заморочки… а мы — народ маленький. Ну погибли бы, и что от этого президенту-эмиру? А мы все-таки живы… и это хорошо!

Словно подтверждая сказанное, звякает печь.

— Савва, конечно, в чем-то прав, — говорит Зия, видимо, возвратившись мыслями к спору с Саввой. — Ковыряемся на уровне древних времен, когда еще Москву Нью-Мурманском звали и нефть сдуру в печках жгли… Вот, например, представь себе, что мы бы ваш грузовик починили оригинальным образом… заставили бы, например, ходить его на задних лапах и кланяться каждому встречному. И все. Больше он бы ничего делать не умел. В смысле, делать то, для чего его сконструировали! Хорошо бы это было?