Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В ночь на 3 июля 1998 г. Рохлин был убит на своей подмосковной даче в деревне Клоково. Сразу же была объявлена официальная версия, что его, спящего, застрелила жена на почве семейной ссоры. Хотя в деле имелось много подозрительных деталей. Показания охранников и соседей содержат немало противоречий. Похоже, что охранников в ту ночь вообще не оказалось на месте. А неподалеку в лесополосе нашли три обгоревших трупа. Но следствие с ходу отбросило этот факт. Отмахнулось, что они не имеют никакого отношения к убийству генерала. Однако соратники генерала были уверены, что это и есть исполнители, и их устранили, заметая следы. А Тамару Рохлину каким-то образом вынудили взять вину на себя. Доказательства в ее отношении были слабыми, приговор то выносился, то отменялся. В итоге только в 2005 г. она получила за «умышленное убийство мужа»… 4 года условно с испытательным сроком на 2,5 года.
Операция по смещению президента, которую готовил генерал, сама собой развалилась. Опасное блокирование железных дорог шахтерами правительство постаралось прекратить. 19 июля в Кемерово примчался вице-премьер Сысуев, привез 730 млн руб., и забастовщики открыли магистрали. Однако на население России уже надвигался новый удар. Кризис. Официальная пропаганда связывала его с азиатским финансовым кризисом, падением цен на нефть. Но это были лишь косвенные факторы, далеко-далеко не главные.
Главными причинами являлись колоссальные хищничества при приватизациях, когда ценнейшие объекты распродавались за «копейки» (допустим, огромный комплекс заводов ЗИЛ — за 250 млн долларов). Главными причинами были злоупотребления олигархов, очутившихся у власти (например, после отставки Черномырдина вскрылись незаконные льготы, которые он давал своему «Газпрому». У этой компании обнаружились многомиллиардные задолженности по налогам). На разных уровнях руководства имело место и «нецелевое расходование» бюджетных средств, иностранных займов (в том числе, на предвыборные кампании). Происходило и элементарное разворовывание.
Денег в казне постоянно не хватало, и, чтобы закрыть дыры в бюджете, Центробанк с 1993 г. выпускал в обращение государственные краткосрочные облигации, ГКО. Их объем непрестанно наращивался, и на начало 1998 г. в обращении находились ГКО на 272,6 трлн руб. [125]. Они считались солидными ценными бумагами, практически все олигархи и банки активно занимались спекуляциями ГКО, на них создавался искусственный спрос, и их цена достигала 140 % от номинала. Хотя они не были обеспечены ничем. Это была обычная «финансовая пирамида» — грандиозная, на государственном уровне [27]. По оценке экономиста М. Хазина: «Это была самая крупная финансовая афера за все постсоветское время».
А для того, чтобы как-то обеспечивать людям зарплаты и пенсии, был на полную катушку пущен печатный станок, штампуя рубли. Они, естественно, обесценивались. Но снижение курса рубля ударило бы по интересам банкиров, обесценивая их рублевые капиталы. Затруднило бы спекуляции с теми же ГКО, продажу их иностранцам, обменивающим для этого валюту на рубли. Поэтому курс рубля поддерживался искусственно, на это тратились золотовалютные резервы. Однако к лету 1998 г. система зашла в полный тупик, накопившиеся долги значительно превышали доходы бюджета. Чубайс вел переговоры в МВФ, сумел выхлопотать новый кредит в 11,2 млрд долл. Первый транш, 4,8 млрд, поступил в Россию в конце июля. Но это была капля в море, деньги мгновенно ушли на самые острые нужды. Второй транш ожидался через месяц, но МВФ обусловил его требованием — ввести жесткие антикризисные меры.
Кириенко предложил Думе подобную программу. Она предусматривала значительное сокращение всех расходов бюджета. Однако Дума ее категорически отвергла. Ельцин в финансовых делах вообще не разбирался. Витал в надеждах, что правительство как-нибудь выкрутится. Кириенко никакого выхода не видел и подал в отставку, но Борис Николаевич ее не принял. Население волновалось, уже давно ходили тревожные слухи о грядущей встряске. Но президент 14 августа успокоил граждан публичным заявлением, что никакого кризиса и дефолта в России не будет. Хотя МВФ указал на то, что условие не выполнено, антикризисная программа не принята, и в выделении второго транша отказал. 17 августа, через три дня после громкого заявления Ельцина, правительство объявило дефолт. Признало себя банкротом. Временно отказывалось от выплаты долгов. И частным заемщикам тоже разрешалось отложить выплаты иностранным кредиторам на три месяца. Одновременно объявлялось о прекращении искусственного поддержания курса рубля.
Финансовая пирамида ГКО рухнула. Рубль одним махом обвалился втрое. Среди населения началась паника. Люди ринулись в банки забирать свои вклады. Кидались в пункты обмена валюты, покупать доллары на все свои рубли. Валюта быстро кончилась, и обменные пункты стали закрываться. А банки не могли единовременно выплатить деньги сразу всем желающим. Из-за банковской паники предприятия и организации не могли обеспечить зарплату своим работникам, начались массовые увольнения и сокращения… В Думе все фракции проявили солидарность, выразили недоверие правительству. 23 августа Ельцин отправил Кириенко в отставку. Сам премьер-министр предложил себе на замену губернатора Орловской области Егора Строева, бывшего секретаря ЦК КПСС. Указал, что против него коммунистическая оппозиция в Думе возражать не будет. Но президенту такая идея не понравилась. Исполняющим обязанности премьера он снова назначил Черномырдина.
1 сентября в Москву примчался Клинтон. Вроде бы обсудить вопросы безопасности в мире. Но в основном речь шла о финансовой катастрофе. «Друг Билл» всемерно силился поддержать «Бориса», обещал ему любую помощь — но только если Россия не свернет с пути «реформ». А поддержать было не лишним. Финансовый и экономический кризис дополнился политическим. Черномырдина Дума дружно отвергла, видеть его во главе правительства больше не желала. Опять шли уговоры по фракциям, но Дума проголосовала против Черномырдина и со второй попытки. Ельцина занесло. Он намеревался «продавливать», внести ту же кандидатуру в третий раз. Подогрев себя спиртным, кричал — пусть только не утвердят! Рвался разогнать Думу, вспоминал о танках. Но теперь перепугалось его окружение, стало тормозить его, подсказывать: ситуация совсем не подходящая. Как бы народ