Стал собственным корреспондентом «Правды» и ТАСС на Ближнем Востоке, при этом выдвинулся в качестве видной фигуры советской разведки и тайной дипломатии. Был связан и с министерством иностранных дел, и с КГБ, выполнял поручения самого Брежнева, вел на неофициальном уровне переговоры с руководителями ближневосточных государств. Потом возглавлял Институт мировой экономики и международных отношений Академии наук. Примаков вошел и в окружение Горбачева, стал председателем Совета Союза Верховного Совета СССР.

После «путча» ГКЧП, когда меняли руководство КГБ, его назначили начальником Первого управления (внешней разведки). А когда КГБ разделили на части, он стал директором Службы внешней разведки. Поэтому как никто другой знал об истиной подоплеке западной «дружбы». Мы уже отмечали, что Примаков подавал сигналы тревоги об участии американцев в приватизациях оборонных предприятий, расхищении ими передовых технологий — хотя его доклады игнорировались. А дальше Евгений Максимович сменил Козырева на посту министра иностранных дел, и наследство ему досталось очень незавидное.

Примакову пришлось буквально отвоевывать даже здание МИД на Смоленской площади: в нем уже угнездились всевозможные коммерческие структуры, «совместные» центры с западными «специалистами». Новый министр выжил их, добился возвращения здания в полное распоряжение МИД. Ему довелось заниматься еще и материальным обеспечением дипломатов — они тоже нищенствовали! Уходили на другую работу или подрабатывали сотрудничеством с теми же иностранцами. Но Евгений Максимович был мудрым и взвешенным человеком. Он не стал открыто бросаться с бой против агентов влияния, окруживших Ельцина (хотя многое знал о них). Он начал проводить собственную линию исподволь, но систематически, планомерно. Капитально чистил дипломатическое ведомство от ставленников предателя Козырева, заменяя их своими кадрами, в том числе из разведки. Взялся менять и внешнеполитический курс России. От послушного следования в фарватере США к самостоятельной линии.

Для этого, в противовес Америке, Примаков принялся укреплять сотрудничество с Китаем, Индией — впоследствии его заготовки стали основой для создания БРИКС. Он внушал президенту и независимую политику России на Балканах, на Ближнем Востоке. Первым весомым достижением Примакова стала встреча Ельцина с лидером Китая Цзян Цзэминем в апреле 1997 г., подписание декларации о «многополярном мире». Это был уже вызов американцам, видевшим себя единственными распорядителями судеб планеты. В декларации Россия и Китай подчеркивали, что не признают чьей-либо гегемонии и политики с позиции силы (явный намек на США), выражали озабоченность расширением и усилением военных блоков (намек на НАТО).

Еще одним деятелем, работавшим в это время ради возрождения России, стал видный ученый, академик Андрей Кокошин. Еще в советское время под руководством академика Велихова он занимался разработками в рамках стратегического равновесия с США, ответных мер на программу «звездных войн» Рейгана. Теперь он отвечал в Академии наук за вопросы национальной безопасности. Он занимал должность первого заместителя министра обороны, потом был назначен секретарем Совета безопасности. Главная заслуга Кокошина — он спасал разгромленную оборонную промышленность. Под его руководством были разработаны первая Государственная программа вооружений, Концепция государственной политики по военному строительству.

Он курировал создание стратегического ракетного комплекса «Тополь-М» и добился по тем временам невероятного. Работу удалось завершить, новый комплекс был принят на вооружение в 1997 г. — впервые после гибели СССР. После этого Кокошин вместе с главой Роскосмоса Коптевым добился решения о разработке баллистических ракет «Синева» для атомных подводных ракетоносцев, о модернизации авиационных крылатых ракет Х-555, производстве новых — Х-101. Его усилиями стали создаваться ракетный комплекс «Искандер», бомбардировщик Су-34, новые боевые вертолеты и подводные лодки, высокоточное оружие, электроника военного назначения. В области внешней политики Кокошин был единомышленником Примакова, налаживал военно-техническое сотрудничество с Китаем и Индией, многократно ездил туда с рабочими визитами. Газета «Красная звезда» писала: «В трудные для Отечества 1990-е годы усилиями таких, как он, преданных своему делу профессионалов-государственников и был сохранен реальный суверенитет России» [87].

Но эти сдвиги пока были незаметными. А дипломатические усилия Примакова и других патриотических политиков нейтрализовывались окружением президента, сводились на нет его болезненной натурой, пьянством — которое после операции на сердце успешно возобновилось. Что ж, иностранцы очень хорошо научились пользоваться его пороком. Заместитель Госсекретаря США Строуб Толботт вспоминал в своих мемуарах, что при личных встречах с Клинтоном «Ельцин соглашался на любые уступки, главное — успеть между стаканами…» [114]. К Борису Николаевичу даже начали приставлять специальных советников, чтобы поправлять его, тормозить пьяные обещания. Но во время сложных переговоров о расширении НАТО на Восток «партнеры» непрестанно подливали президенту России, а потом Клинтон попросил «на минуту» удалить свиту. Посмотрел Ельцину в глаза своим проникновенным взором и попросил: «Борис, не слушай ты этих людей! Ты мне веришь?» Пьяный Борис поверил «другу».

Аналогичные особенности повторялись и в других случаях. В Париже, после подписания «Основополагающего акта» о сотрудничестве с НАТО, нетрезвый Ельцин пообещал «свинтить» с российских ракет все ядерные боеголовки. В ноябре 1997 г. в Красноярске состоялась неформальная, «без галстуков», встреча Бориса Николаевича и премьер-министра Японии Рютари Хасимото. Ельцин в порыве пьяного благодушия соглашался отдать японцам четыре южных Курильских острова (а значит, открыть для иностранцев и Охотское море). В данном случае Бориса Николаевича все же остановили сопровождающие. Эту честь оспаривали друг у друга пресс-секретарь Ястржембский, Немцов (что очень сомнительно). Скорее, поправили дипломаты из ведомства Примакова. Кое-как выкрутились, нейтрализовав договоренности округлой формулировкой — до 2000 г. заключить мирный договор (хотя обязательным условием Японии для подписания договора были четыре Курильских острова).

Пьяной «широтой души» Ельцина давно уже пользовались главы республик СНГ. Щедро наливали, и он ради «дружбы» шел на любые уступки в ущерб России. Так, граница с Казахстаном оставалась огромной «дырой», через которую текли наркотики, лезли шайки грабителей, воровавших все подряд. В 1997 г. решили провести эксперимент, привлекли для охраны границы местных казаков, 1780 человек. Предоставили им только «гражданское оружие для самообороны», финансирование копеечное, по 500 руб. на человека в год (!). Но за 5 месяцев эксперимента было задержано 230 нарушителей, изъято контрабанды на 2 млрд руб., 500 кг наркотиков, предотвращен угон крупных партий скота. Уполномоченный по казачеству правительства Москвы И. В. Ченцов писал: «Казаки встали поперек этого грабежа до такой степени, что президент Казахстана Н. Назарбаев при встрече с Б. Ельциным ставит вопрос — отвести казаков от охраны границы… Кончился эксперимент, отчитались, попросили деньги на следующий — говорят: „Да хватит уже. Пусть воруют, лишь бы отношения не портились“» [135].

А из Грузии широким потоком шла контрабанда «левой» водки. В районе заставы «Верхний Ларс» грузинский КПП свободно пропускал караваны машин, потом они сворачивали с трассы и по проселкам, объезжая российский КПП, уходили на нашу территорию. Директор Федеральной погранслужбы России генерал армии Николаев приказал перенести КПП «Верхний Ларс»