Борис Николаевич вспомнил совет Кириенко насчет коммунистов. Только предложил пост премьера не Строеву, а Маслюкову — который в прошлом правительстве был министром промышленности. Тот согласился, но с условием — что формировать кабинет будет он сам. Возьмет, кого сочтет нужным. Ельцину такой вариант совсем не понравился. Кто-то из здравомыслящих советников подсказал президенту кандидатуру секретаря Совета безопасности Кокошина. Однако спаситель оборонной промышленности никак не устраивал «реформаторов», связанных с Западом. Мало того, его сразу постарались подсидеть. Нашептали Ельцину, что Кокошин дружит и с думскими оппозиционными деятелями, и с военными, и его спровадили в отставку. Но при обсуждениях в Думе Явлинский назвал фамилию министра иностранных дел Примакова, и в безвыходной ситуации Борис Николаевич ухватился за нее. Действительно, личность была достойная, его уважали все партии, и 11 сентября Дума его утвердила. Одновременно сменился председатель Центробанка, Дубинина «ушли», и его место занял Геращенко.

А положение в данное время стало катастрофическим. Кризис 1998 г. был в России самым тяжелым. Он ударил в первую очередь по «средним» слоям населения. Именно тем, кто сумел приспособиться к переменам в стране, налаживал более-менее благополучную жизнь, имел сбережения или деньги в обороте. Теперь они вдруг обесценились. Ряд второстепенных банков вообще разорился, их вкладчики потеряли все. Были случаи самоубийства. Остальная банковская система на несколько месяцев зависла в коллапсе. Оборвались финансовые связи и расчеты. Это парализовало работу предприятий, они останавливались, часть из них закрывалась. Повально повылетали в трубу многочисленные мелкие фирмочки. Те, кто еще вчера воображал себя «бизнесменами», пыжился выглядеть «новыми русскими», остались у разбитого корыта. Количество зарегистрированных безработных выросло вдвое. Хотя большинство оставшихся не у дел не считали нужным регистрироваться, считали это бесполезным.

Но именно Примаков из глубины кризиса начал возрождение России. Правительство он составил коалиционное, однако не из «тактических» соображений, а отбирал лучших специалистов. Коммуниста Маслюкова взял своим первым заместителем, «яблочника» Задорнова оставил на посту министра финансов. И первым делом Примаков взялся наводить порядок в делах, подтягивать дисциплину. Практика использования фондов зарплаты и пенсий для каких-то иных нужд была категорически пресечена. Выплаты взяли под строгий контроль. За «нецелевое расходование» фондов начальников разных уровней стали привлекать к ответственности. Это дало результаты, за последующие полтора года задолженности государства по зарплатам сократились втрое.

Правительство взялось и за злоупотребления, причем на самом высоком уровне. «Газпром» во главе с Черномырдиным отнюдь не спешил возвращать огромные долги, которые ему начислили из-за неправильного налогообложения. Но в «Газпроме» появилась налоговая полиция, стала описывать имущество. Пришлось отдать. Из-за этого в 1998 г. баланс «Газпрома», одного из самых прибыльных концернов, впервые оказался убыточным. Была оказана поддержка генеральному прокурору Юрию Скуратову. Он принялся раскручивать дело «Мабетекс»: по информации, что эта швейцарская фирма и ее дочерняя структура «Мерката Трейдинг» за выгодные подряды по реконструкции Кремля крепко подкормили взятками чиновников, в том числе управляющего делами президента Бородина.

Было начато и уголовное дело о хищении средств компании «Аэрофлот». Среди тех, кому предъявили обвинение в «незаконном предпринимательстве» и «отмывании денег», оказался Березовский. Он предпочел исчезнуть за границей. Но было закрыто принадлежавшее ему частное охранное предприятие «Атолл-1», которым руководил партнер и друг Березовского Патаркацишвили. Это было настоящее спецподразделение, имевшее на вооружении даже американские автоматические винтовки М16, техническую аппаратуру для скрытой видеосъемки, прослушивания телефонных разговоров и помещений, снятия информации с технических каналов связи. При обыске в штаб-квартире «Атолла» были найдены коробки с компрометирующими материалами, собранными на различных должностных лиц, бизнесменов.

В экономике правительство Примакова отказалось от поддержки бюджета за счет крупных займов. Но получили льготы предприятия, производящие продукцию на экспорт. Это было важно и для самих предприятий, на внешнем рынке они становились более конкурентоспособными, важно и для экономики — экспорт обеспечивал приток валюты. Правительство отказалось и от искусственного завышения курса рубля. Вместо этого взяло курс на накопление золотовалютных резервов. Но в условиях инфляции выделялись значительные дотации для сдерживания цен на электроэнергию, услуги железнодорожного транспорта и еще ряд ключевых направлений — это позволяло помочь и промышленности, и сельскому хозяйству, и населению.

В целом же надо отметить: кризис оказал на Россию не только разрушительное, но и… благотворное воздействие. Она избавилась от оккупации импорта. Заграничные товары, завалившие ее магазины и рынки, резко подорожали. Покупатели стали ориентироваться на отечественные изделия. Уцелевшие предприятия и хозяйства получили возможность сбыта своей продукции, стали получать прибыль, развиваться. А крушение пирамиды ГКО нанесло серьезный ущерб иностранным предпринимателям. Держатели облигаций вели переговоры с российским правительством, но смогли получить лишь около 1 % от общей суммы долга. Разорились конторы в прибалтийских странах, специализировавшиеся на перепродажах ГКО. Самые большие потери понес швейцарский банк CSFB, особенно активно участвовавший в спекуляциях и захвативший 40 % рынка облигаций ГКО. При этом в мировых кругах бизнеса распространилось убеждение, что вложения в России слишком опасны. Поток всевозможных «инвесторов», ехавших в нашу страну, скупая ее объекты, иссяк. Таким образом, розничная распродажа России иностранцам сама собой прекратилась… А в итоге кризисный шок и спад экономики стал кратковременным. Перешел в заметный подъем! Впервые после обвала СССР.

Глава 17

Подвижники и бизнесмены

В постсоветской жизни Русская Православная Церковь как бы «расслоилась»… Формально она не зависела от государства. И никто не отменял ленинского декрета об отделении Церкви от государства. Но на самом-то деле ради благоприятного решения тех или иных материальных вопросов, для помощи в тех или иных делах (отнюдь не личных, а общецерковных) высшее Священноначалие оказывалось прочно связанным с руководством страны, епархиальное начальство — с губернаторами. А в таких условиях возникала зависимость, и невмешательство в политику по сути превращалось в молчаливую поддержку политики правящей верхушки. Хотя эта политика напрямую затрагивала и чисто духовные проблемы, как принятие стандартов «нового мирового порядка». Тем не менее церковная власть должна была подкреплять светскую своим авторитетом. А стало быть, фактически закрывать глаза на негативные и даже разрушительные последствия ее курса, решений, действий.

Но среди священнослужителей появилась и другая категория, не существовавшая в советские годы. Те, кто сориентировался, что Церковь может стать чудесной «кормушкой». К священническому сану потянулись люди с «деловой» жилкой, неудачники на поприще государственной службы, даже бывшие преступники. Эта категория не брезговала никакими выгодами. Окормляла «братву», преступные группировки, получая от них жирные «пожертвования». Проворачивала сомнительные подряды с государственными организациями и бизнесменами. Умело лавировала между покровителями, не скупилась на подношения, получая за это самые доходные приходы, высокие должности в церковных структурах. Среди подобных «новых священников» проявлялись различные