Алиенора подбросила Сноуит в воздух и проследила взглядом, как птица расправила крылья и полетела – низко-низко, над самой травой. Пестрое оперение почти сливалось с растительностью. Кречет высматривал в полях мягкую серую добычу – куропаток.

– Однажды кречет твоего деда поймал журавля, – сказала Алиенора внучке. – Они сражались в воздухе у нас на виду и потом вместе упали на землю. И когда охотники прискакали к ним, то обнаружили, что кречет убил журавля когтями, но и журавль пробил грудь кречета своим длинным клювом. Обе птицы погибли. Это было удивительное зрелище, хотя мы и жалели о потере кречета.

Сноуит вспугнула небольшую стаю куропаток, выбрала среди них жертву и одним точным ударом сбила ее. Потом опустилась на землю и накрыла трофей распростертыми крыльями. Сокольничий Алиеноры побежал вперед, чтобы забрать добычу, и, привязав тушку к поясу, вернул Сноуит на перчатку Алиеноры. Королева погладила кречета по головке, ласково похвалила и снова пустила в полет.

– А ты направила бы Сноуит на журавля? – поинтересовалась Рихенза.

– Направила бы, – призналась Алиенора, – но только после того, как она наберется опыта. Сейчас у нее в избытке молодости и силы, но не хватает мудрости.

– Ты не находишь, бабушка, что люди похожи на птиц?

Алиенора усмехнулась:

– Очень может быть. Я и сама часто думала, что достигла бы гораздо большего, если бы имела мудрость в те годы, когда была молодой и красивой.

– Бабушка, но ты по-прежнему красавица! И ты очень сильная.

Сноуит убила еще одну куропатку, забрызгав белоснежные перья кровью.

– Плотская красота скоротечна, как весна.

– Но осень тоже прекрасна, и зима – не так уж важно, какое это время года, – возразила Рихенза. Ее розовощекое лицо горело пылкой юношеской убежденностью.

– Да ты мудра не по годам. – Улыбка Алиеноры была невеселой. – Я хотела добавить, что и вправду сильная. Превратности судьбы истерли мою душу до самых костей. Порой мне кажется, что во мне ничего не осталось, кроме силы вынести еще одну минуту и перетерпеть еще одно несчастье. Но сегодня у меня нет такого чувства. Сегодня на голые кости нарастет немного плоти.

По возвращении в Винчестер Алиенора узнала, что ее дожидается гонец от Ричарда. Один из круга доверенных людей ее сына, Амальрик де Лаву, дальний родственник капитана наемников Ричарда по имени Меркадье. Войдя в покои королевы, он упал на колени и склонил голову.

– Какие новости? – Мановением руки она велела ему встать. – Говори.

Гонец поднялся. После дороги он вымылся, судя по чистым рукам и влажным волосам, однако от него все еще исходил характерный запах конского пота.

– Госпожа, вам предстоит узнать многое.

Алиенора села перед очагом. Уставший после охоты Мойси шлепнулся на пол у ее ног и закрыл глаза.

– Полагаю, граф Пуату не перестал противиться королю.

В ее голосе слышалось недовольство. Она никак не могла повлиять на положение дел. У нее было право охотиться, принимать гостей, заниматься благотворительностью и религиозными делами, но ее отстранили от участия в политической жизни.

– Госпожа, это верно, но еще не все.

Она вскинула брови:

– Продолжай, коли так.

– Король призвал графа Пуату ко двору, но тот отказался и вместо этого отправился в Шинон, где принудил коннетабля открыть казну. Потом вернулся в Пуату и начал укреплять свои… ваши замки. – Наемник утер вспотевший лоб. – Но король стремился к примирению, и они договорились об условиях. – Он подвигал плечами, словно на них давил неудобный и тяжелый груз. – Госпожа, граф Пуату очень обеспокоен из-за падения Иерусалима.

– Мы все этим обеспокоены.

Вести о разгроме крестоносцев сарацинами прибыли в Винчестер еще месяц назад. Христианская армия разбита, а король Иерусалима Ги де Лузиньян захвачен в плен вместе со знаменем королевства, которое содержало часть Креста Господня. Катастрофа потрясла всю Европу.

– Госпожа, я должен известить вас о том, что граф Пуату поклялся архиепископу Турскому, что придет на помощь Иерусалиму и что отправится туда, как только соберет нужное количество денег и людей. – (Сердце Алиеноры превратилось в лед.) – Он непоколебим в своем решении, госпожа, ничто не заставит его нарушить данную клятву. Он говорит, что если король, его отец, отказывается подтвердить его право на наследство, то какой смысл оставаться здесь?

Нужно было предвидеть, что так случится. Чего еще ожидать от сына-воина, доведенного до крайности отцом? От сына, которому Богом был дан талант полководца? Да и зачем ему такой талант, если не для спасения города Христа? Она слишком хорошо понимала Ричарда. Генрих много лет обещал принять крест и пойти походом в Святую землю, но его обещания – пустые слова. В отличие от Ричарда, который исполнит обещанное или умрет.

– Госпожа, вам нехорошо?

Она тряхнула головой и вытянула руку, чтобы остановить гонца. Взяв кубок, сделала несколько маленьких глотков.

– Я потрясена, но не удивлена. Как отреагировал король?

– Король говорит очень мало, госпожа, но, вероятно, он не желает, чтобы Ричард отправлялся в Иерусалим, и считает, будто тот делает это назло ему. Король Франции тоже сердит. Крестовый поход графа Пуату отложит его брак еще на долгое время.

– Сомневаюсь, что за решением Ричарда стоит стремление избежать брачного венца, – хмуро заметила Алиенора.

– Конечно, госпожа, но король Франции считает, что если Ричард не женится на принцессе Адель, то она сама и ее приданое должны вернуться во Францию. В противном случае будет война.

Генрих никогда не вернет Адель. Ее приданое состоит из стратегически важных, весьма ценных земель. К тому же супругу очень не нравится, когда ему диктуют условия. Тем более когда эти условия диктует человек гораздо моложе его самого. С другой стороны, Генрих не может поклясться, что устроит брак, потому как уверен, что Ричард не согласится.

– Госпожа, вам также следует знать, что у короля Франции появился наследник. Его королева родила на прошлой неделе сына, которого окрестили Людовиком.

Алиенора едва удержалась от досадливой гримасы. Молодой король совсем не таков, каким был отец, которому пришлось двадцать лет ждать появления сына. Филипп достиг цели с первой попытки, тем самым упрочив свои позиции.

На этом новости закончились. Алиенора поблагодарила гонца и отпустила его. Как только он ушел, у нее поникли плечи, до того мгновения величаво расправленные.

– Бабушка? – негромко окликнула ее внучка.

– Ричард делает это не назло отцу, – произнесла Алиенора. – Он делает это, потому что таково его предназначение. Я знала это с тех пор, как он впервые взял в руки меч, когда был еще ребенком. – Королева подняла глаза на девушку. – Меня переполняет гордость за него, но вместе с гордостью всегда соседствует страх. Ты поймешь это, когда у тебя появятся свои сыновья. И этот страх убивает, но показывать его нельзя.