— Бросай трубку.

— Не-а, ты первая, сладкая…

— Так нечестно! — возмущается она. — Мне нравится слушать твой голос.

— Насколько сильно тебе это нравится? — в голове вспыхивают идеи, одна другой горячее. — Если ты одна в комнате, то мы могли бы сыграть в одну игру. Она называется «Делай всё, что я тебе говорю».

— Ах…

— Ещё рано, но скоро… ты будешь стонать и трахать свою дырочку под моим командованием!

— Ты портишь мои трусики. Мне придётся переодеться, — горячо шепчет Тихоня. — До вечера…

Послав воздушный поцелуй, она отключается. Я перевожу взгляд вниз. Вставший член натянул брюки в районе ширинки. Мда… Девчонка действует на меня так, как ни одна другая до неё.

Некоторое время я просто смакую каждое слово нашего разговора по телефону. Но потом вспоминаю ещё кое о чём. Схватив с вешалки куртку, отправляюсь гонять на байке. Прижимаюсь к резвому жеребцу, сделанному из стали, чувствую каждый рык мотора. Мы как одно целое распластываемся над серым асфальтом. Я мог бы прокатить Тихоню на нём так резко и быстро, что она долго отходила бы от восторга, едва держась на ногах. Но мне придётся расстаться с этим байком. Добровольно. Некоторые споры настолько идиотские, что их лучше не заключать вообще. Но я уже налажал по полной программе, а Олли всегда держит своё слово. На Хэллоуин он придёт и спросит о доказательствах, которых у меня нет и никогда не будет. Я не стану снимать наши развлечения с Тамиллой. Возможно, только для себя, побаловаться. Но я не буду делиться этим сокровенным с кем-то ещё. То, что происходит между нами, касается только нас двоих. Больше никого…

Мне кажется, я мог бы целую вечность провести вот так, будучи распластанным на байке, став с ним одним целым. Но Тамилла важнее. Я в огромном неоплатном долгу перед ней. Потому что не смог вовремя распознать, что её старший брат-мудак распускает свои кулаки. Казалось бы, я, выросший среди грязи, должен просекать такие моменты с первого раза! Но я ошибочно посчитал Макса просто заносчивым мудаком. Как только этот козёл выйдет из больницы, я сразу же нокаутирую его обратно.

— Олли, дружище, как у тебя дела? — звоню приятелю.

— Всё путём, бро. Как сам?

— Есть дело. Где ты сейчас?

— В баре. Подъезжай, — приглашает приятель, называя адрес.

Последняя поездка, дружище… Я глажу ладонью бок байка перед тем, как мысленно проститься с ним навсегда.

***

— Ну так что у тебя за дело? — интересуется Олли, заказывая нам по пиву. — Надеюсь, не такое, где нужно работать на Бигги?

— Я уже больше на него не работаю! — отпиваю глоток нефильтрованного пива, слыша, как Олли испускает смешок.

— Весьма самонадеянно, друг мой. Я слышал, что от Бигги не уходят. Не зря же его называют Жирным Спрутом…

Признаться, я и сам беспокоюсь на этот счёт. Но я не хочу показывать свою слабость и потайные страхи. У мужиков так не принято. Поэтому я лениво усмехаюсь и достаю ключи от байка, положив их на стойку перед Олли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Держи. Он твой.

— Оп-па!

От удивления глаза Олли становятся ещё больше. Он поспешно проглатывает пиво и берёт ключи, смотря на меня с недоверием.

— Это они самые? От байка?

— Ага. Пользуйся…

— Но до Хэллоуина ещё целый месяц! Что за хрень? Я хочу выиграть честный спор! — отталкивает ключи обратно в мою сторону. — Либо есть доказательства, либо нет. Точка.

— Доказательств не будет, — равнодушно пью пиво, смотря на ключи от дорогого байка, будто на дешёвый кусок металла с пластмассой.

— Не даёт, да? — подмигивает приятель. — Крепкая…

— Напротив. Она — моя.

— Так в чём дело?! — недоумевает Олли.

— Дело в том, что я не спорю на свою девочку. Ясно? Только кретины спорят! Я не хочу быть кретином.

— Да иди ты на хер! — вопит Олли, долбанув меня кулаком по спине. — Акула волочится за юбочкой отличницы?! Ебануться можно! — вопит на весь бар. — Эй, друг! — окликает бармена. — Налей всем выпить за мой счёт, а? Дружище втюрился в хорошую девочку! Бля, это целое событие! — громко ржёт. — Акула втюхался! Скоро он отрастит волосы, сделает пробор ровно посередине своей вмиг поглупевшей башки и натянет штаны с подтяжками! Как у моего дедули!

По бару волной прокатывается хохот. Кто-то посвистывает, кто-то стучит кулаком по столу. Другие активно улюлюкают, ожидая дармовой выпивки. Олли заказывает себе виски, бросает на дно бокала ключи и осушает бокал залпом, «обмывая» своё приобретение.

Я лишился дорогой игрушки и средства передвижения, но с души будто огромный груз свалился.

— На чём будешь ездить? — кто-то из знакомых Олли хлопает меня по спине.

— Говорят, сейчас популярна скандинавская ходьба.

— Не-не… Мой дедуля ищет, кому бы толкнуть древний «Форд». Он на ходу, правда. Единственное, ногами скребёшь асфальт, потому что дно прогнило…

— Так это же плюс! Можешь поддать пяткой скорости, если не хватает!..

Новый взрыв хохота.

Я поворачиваюсь лицом к собравшимся, поднимая бокал с пивом повыше.

— Да-да… Пью за ваше охуительное чувство юмора!

— Нет, думаю, ему вполне подойдёт велосипед моей сестры… — говорит кто-то сбоку.

Я поворачиваюсь на звук этого голоса. Он кажется мне знакомым.

— Не-е-е-е! — орёт кто-то в другое ухо. — Трёхколёсный!

Крик отвлекает меня на пару мгновений, но этого хватает, чтобы тот, кто говорил о велосипеде для сестры, успел раствориться в толпе.

— Ты уже была у меня в гостях. Здесь мало что изменилось…

Акула пропускает меня в свою квартиру. Он прав. Здесь всё такая же скупая обстановка, обои сиротливо стоят в углу.

— Но на этот раз я заказал нам пиццу и напитки, — гордо говорит Акула. — Ты голодна?

— Не против перекусить, — соглашаюсь я.

Акула сбрасывает одеяло прямиком на пол. Через минут двадцать приезжает курьер и привозит еду. Мы поедаем пиццу, болтаем обо всём на свете. Александр охотнее рассказывает о своей сестрёнке. У него снова хорошее настроение. Но всё же что-то его тревожит.