– Спасибо, Лили. Я ценю твою преданность. А теперь слушай меня внимательно. Во-первых, принеси шкуры: нужно накрыть его и устроить поудобнее. Я не чувствую тепла от светильников. Подбрось в них дров. Нашему Заступнику холодно. Принеси мне полоски ткани и побольше чистой воды. Потом вели Прислужницам сварить из мозговых костей кабана бульон и принеси его сюда как можно скорее. – Голубка почувствовала, как Лили повернулась, чтобы взяться за работу, и схватила девушку за хрупкое запястье. Лихорадочно придумывая, что сказать, Голубка произнесла: – На этом месте свершилась воля Богини. Она потребовала от Заступника кровавой жертвы, а единственная кровь, достойная Богини, – это кровь самого Заступника.

– И она приняла его жертву? – робко спросила Лили.

Голубка заставила себя улыбнуться и уверенно кивнула.

– Да! Наш Заступник жив, и когда он очнется, он будет говорить голосом Богини. Но пока этого не произошло, Народ только испугается жертвы Заступника, как испугалась ты.

– Я понимаю, госпожа. Я сделаю все, как ты велишь.

Голубка выпустила ее руку. Девушка кинулась в покои и быстро вернулась со шкурами.

– Устрой ему лежанку подальше от лужи крови и поближе к огню, – сказала Голубка, и Лили поспешно исполнила ее распоряжение.

– Лежанка готова, госпожа.

– Помоги мне его перенести – только осторожно.

Вдвоем девушки медленно перетащили огромное тело Верного Глаза на лежанку.

– А теперь принеси воды и бинтов. – Голубка покопалась в памяти, пытаясь отыскать там хоть что-нибудь, что могло бы помочь ее любовнику, и вспомнила, как от старух-Стражниц вечно воняло чесноком, потому что они считали, что перетертые с медом зубчики чеснока облегчают зуд от трещин на коже и даже немного способствуют исцелению. – Еще принеси мне чеснока и меда.

– Да, госпожа!

Лили принесла воду и полоски чистой ткани, а потом бросилась вон из покоев на поиски чеснока и меда. Оставшись наконец наедине с любимым, Голубка обратилась к нему, смывая с его тела засохшую кровь и по капле вливая ему в рот воду, которая стекала по неподвижным губам.

– Ты должен прийти в себя, любимый. Я не могу вывести Народ из отравленного Города в лес – это можешь сделать только ты. Только ты можешь стать их спасителем – их Богом. Очнись, любимый, и ответь своей Голубке.

Верный Глаз не шевельнулся.

– Госпожа, я принесла чеснок и мед. – Лили подбежала к ней, пытаясь отдышаться. Она взяла руки Голубки в свои и помогла ей найти чеснок и мед, и Голубка, воспользовавшись моментом, сжала руку юной Помощницы и ласково заговорила:

– Ты молодец, Лили. Ты мне очень помогла. Наш Заступник вознаградит тебя, когда очнется.

– Он еще не говорил?

– Он пока еще общается с Богиней, – сказала Голубка. – Пожалуйста, позаботься о бульоне. Заступнику он скоро понадобится.

Когда девушка снова выскочила из комнаты, Голубка раздавила зубчики чеснока и смешала их в деревянной миске с медом. Когда средство было готово, Голубка сняла повязку с руки Верного Глаза. Стараясь работать быстро – без повязки кровь потекла снова, – она нанесла липкую смесь на длинный порез и кожу вокруг него. Затем она сжала неровные края одной рукой, а другой взяла чистые бинты и потуже перевязала Верному Глазу руку.

Голубка стерла остатки засохшей крови с лица и шеи любовника, а потом села рядом с ним, удерживая его раненую руку у себя на коленях и надавливая на нее своим весом. Она сидела, мерно покачиваясь, и разговаривала с любимым, не умолкая.

– Очнись, мой Заступник. Ты должен со мной поговорить. Я не могу представить мир, в котором нет твоего глубокого, умного голоса. Ты нужен мне, любимый. Пожалуйста, вернись.

Она не ответил и даже не шевельнулся, но Голубка с облегчением почувствовала, что его дыхание стало глубже. Ей удалось влить в него несколько глотков воды, хотя глотал он скорее рефлекторно. Огонь в светильниках прогрел воздух, и на балконе стало теплее. Вскоре после того как Верный Глаз перестал дрожать, Лили вернулась, неся с собой аромат густого мясного бульона.

– Госпожа, бульон готов!

– Спасибо, Лили. Можешь нас оставить.

– Но… но когда ты разрешишь вернуться своим Помощницам? Они уже спрашивают, что случилось. Что мне им сказать?

– Скажи им, что через нашего Заступника говорит Богиня. Если такой ответ их не удовлетворит, они могут спросить Богиню и Заступника, когда им позволено будет вернуться в Храм. И мне жаль тех, кто считает, что может допрашивать бога.

– Да, госпожа.

– Когда придет время, мы с Верным Глазом призовем Помощниц сюда, на балкон Богини. А до тех пор ждите во дворе. Следите за огнем. Коптите мясо. Делайте то, что вам поручил Заступник. Я верю, что ты сумеешь успокоить людей, Лили.

– Я тебя не подведу, госпожа.

Голубка вытянула вперед окровавленную руку, и Лили ухватилась за нее.

– Спасибо, Лили. Твоя преданность в эту трудную минуту значит для меня больше, чем я могу выразить.

Когда девушка ушла, Голубка подвинулась так, чтобы голова Верного Глаза оказалась у нее на коленях. Она с трудом приподняла его массивное тело, чтобы не держать его на весу, и по капле начала вливать ему в горло теплый ароматный бульон. Он судорожно глотал, и Голубка потеряла счет времени, перестала понимать, как давно она сидит, обнимая любовника и заставляя его пить. Она говорила с ним все это время, словно он мог ее услышать – словно он в любой момент придет в себя, заключит ее в объятия, посмеется над ее страхами и напомнит ей, что он могуч, как олень, а для того чтобы его убить, требуется нечто посерьезнее царапины на руке и падения.

Теплые лучи солнца коснулись кожи Голубки, и она подняла безглазое лицо вверх.

– Любимый, солнце уже поднялось. Тебе пора очнуться. Другие ослаблены, они пытаются прийти в себя после пожара. Ты должен быть там, любимый. Ты обещал мне место в облаках рядом с тобой, и я напоминаю тебе об этом обещании.

В ту же секунду она почувствовала в его теле перемену. Он втянул воздух, вздымая могучую грудь.

– Любимый? – Ее руки запорхали по его лицу и почувствовали, как задрожали его ресницы. – Любимый! Ты очнулся!

Он не ответил. Вместо этого он сел, высвобождаясь из ее объятий. Она знала, что он смотрит на нее, – она чувствовала на себе его взгляд. Она робко улыбнулась и протянула к нему руку.

– Как ты себя чувствуешь, мой Заступник?

– Голубка. Какое отрадное зрелище.

Все случилось в одно мгновение. Едва он произнес ее имя, Голубка поняла, что мужчина, который сидит перед ней, больше не Верный Глаз – не ее Заступник и любовник. Будь на ее месте кто-то другой, уловить это изменение было бы сложно, а то и невозможно. Но Голубка отличалась от других. Она провела жизнь, вслушиваясь в голоса людей, и знала то, чего нельзя увидеть глазами. Сомнений быть не могло: что бы ни произошло ночью, это событие навсегда изменило ее любовника.