Серега попрощался и сбежал вниз по лестнице. Тетя Дуся закурила и поинтересовалась у Милады:

– Хахаль твой?

– Друг! – отрезала та, внезапно испытав неприязнь. Повернулась и вошла в квартиру, заперев за собой дверь.

Перед сном, чувствуя себя немного глупо, Милада достала из коробки со всякой полезной мелочью иглу и, вооружившись молотком, вбила ее во входную дверь, как учила Рябинушка. Потом прошла в комнату и откопала в ящике комода чертежное перо – отголосок тех времен, когда она мечтала быть художником-оформителем. Кривясь, порезала палец кухонным ножом и, нацедив несколько капель крови, принялась неуклюже писать на двери защитный наговор, повторяя его про себя.

– От беды лихой,

От руки чужой,

От сердца злого,

Проклятого слова,

От огня сжигающего,

Воды затопляющей,

От хлада могилы,

Да нечистой силы,

На стенах оплет —

Никто не пройдет

Получалось жутко медленно. Кровь вскоре перестала сочиться из пальца, который Милада отдавила себе уже до боли. Из упрямства не желая прекращать начатое, она порезала мизинец и принялась цедить кровь оттуда.

Закончив, Милада не была уверена, что сделала все правильно, но надеялась, что возможные ошибки не приведут к катастрофическим последствиям.

Уже засыпая в своей кровати, ей почудилось, что кто-то заботливо подоткнул ей под ноги одеяло.

Разбудила ее трель дверного звонка. Сонно зевая, Милада накинула халат, и подошла к двери.

Прильнув к глазку, девушка увидела забавно искаженное оптикой лицо соседки. Тётя Дуся. Опять, небось, за солью.

Соседка, помимо встреч на лестничной площадке, заходила к ней почти каждую неделю, то за солью, то за спичками, то попросить присмотреть за сыном-алкашом. И всегда задерживалась перекинуться парочкой ничего не значащих фраз. О погоде, о соседях, Милада привыкла к ней, как к неизбежному злу.

Она открыла дверь и посторонилась, пропуская соседку в квартиру. Но та, едва переступив порог, с перекошенным лицом отпрыгнула назад, на площадку.

– Кто тебя научил?! – зашипела она, потирая ногу и не сводя злобного взгляда с обомлевшей Милады.

– Тёть Дусь, вы чего? – очумело спросила Милада. – Заходите.

– Заходите? – взвизгнула враз изменившаяся лицом соседка, брызгая слюной. – Заходите? Прямо в сеть манишь, дрянь? Думаешь, я дура?

Глядя на эту оскалившуюся, внезапно ставшую совсем незнакомой женщину, которую она знала три года, Милада уже все поняла. Медленно, стараясь не выглянуть за порог, она придвинулась к искаженному лицу и процедила сквозь зубы.

– Так вот ты какова, соседушка? Зачем же, ты, интересно, все эти годы захаживала? Только ли за кулинарией?

– Ты еще пожалеешь, – злобно проговорила тетя Дуся, поднимая руки с растопыренными пальцами.

Милада потеряла терпение.

– Только попробуй меня тронуть! – вне себя зашипела она в ответ. – Я тебя в клочки порву, поняла? Я теперь тоже не та девочка, что раньше!

Соседка выпрямилась, вмиг сделавшись спокойной, и внимательно посмотрела на Миладу.

– Теперь вижу, – сказала она. – Мир, ведунья. Мы соседи. Ты меня не трогаешь, я не отвечаю, идёт? Все-таки не один год знакомы.

Милада молча смотрела на нее. Такие моментальные перемены в знакомом человеке ее подкосили, но она не подавала виду. Сколько еще людей теперь окажутся не теми, кем представлялись?

Тётя Дуся усмехнулась.

– Ты ведь в первый раз наговор наложила, да? – Не дожидаясь ответа, она продолжила: – Необычайно сильно поставлен, хотя и простоват. Сразу видно, что не сама составляла. Но ничего. Для первого раза отлично. Я бы не пробила. Я, грешным делом, решила, что ты – это не ты, а морок, и кто-то за тебя сеть поставил. Ты знаешь, что этот наговор дает?

Прежде чем поняла, что она делает. Милада мотнула головой.

– Это наговор-сеть. Непрошеных гостей не пускает в жилище и парализует после соприкосновения с ним.

– Вас не парализовало, – заметила Милада, вновь перейдя на «вы».

– Да просто потому, что я человек, – усмехнулась соседка. – Но и я бы, наверное, не прошла… От боли скрутилась.

Она неожиданно задрала полу халата, и Милада увидела покрасневшее колено. Краснота под кожей пульсировала, как живая, пятно расширялось и уменьшалось в размерах.

– Это называется «наговор по барьеру», – пояснила соседка. – Бывают еще наговор по удару, наговор по помыслу и наговор на что-либо. Этот наговор просто не пускает и бьет по телу. Как проволочная ограда под током. А наговор по удару растянул бы это пятно по всему телу, кровь бы останавливалась в венах. И конец. Сейчас приду и водой заговоренной снимать буду.

Милада молчала, пытаясь не выдать свою неосведомленность.

– Ладно, соседка, – миролюбиво усмехнулась тетя Дуся. – Я ведь и правда за солью пришла. Не подашь?

Милада некоторое время испытующе смотрела в глаза неожиданной сопернице, но та спокойно встретила ее взгляд, всем своим видом выражая миролюбие. Милада вздохнула и, не закрывая дверь, сходила и принесла с кухни соль. Соседка за время ее отсутствия не изменила позы. Девушка осторожно протянула солонку старой знакомой. Та не менее осторожно приняла солонку из ее рук. Милада заметила, что она постаралась не прикоснуться к ее руке. И тут, бросив взгляд под ноги женщины, увидела полоску тумана, тянувшуюся от ее порога в квартиру соседки. След наговора. Милада ткнула в нее пальцем.

– И это уберите!

– Конечно! – Тетя Дуся торопливо закивала. – Конечно, сниму. Он не для тебя был, для тех, кто раньше тут жил. Кто ж знал…

– Теперь знаете.

– Ну, вот и ладушки, – улыбнулась тётя Дуся. – Вот и хорошо. Мир, Милада. Помни об этом.

Милада помолчала.

– Мир, – проговорила она наконец. И добавила из своего вечного упрямства: – Только смотрите… если что…

– Вот только пугать меня не надо, – спокойно ответила соседка. – Пуганная уже. Да и силы моей ты ведь не знаешь. Надо быть осторожнее. Ох, как ошибиться можно…

Оставив Миладу раздумывать над сказанным, она ушла к себе.

Милада закрыла за ней дверь и поняла, что поедет к Рябинушке во что бы то ни стало.

День она посвятила приведению квартиры в божеский вид и консервации всего, что должно было ждать ее возвращения в целости и сохранности, и начала складывать вещи в чемодан. Собиралась, как в поход, или на курорт. Чемодан на колесиках, несколько смен белья, одежду на все случаи жизни, банные принадлежности, книжки, ноутбук, косметику, фотоаппарат. Критически все осмотрела, хотела выложить ноутбук, но передумала. Она не представляла себе жизни без компа, пусть там и не было Интернета. Записать чего… Или в «Сталкера» побегать.