– Очень мило с его стороны, что он нашел время для Гребен, – чинно произнесла я.

– Мы бы не допустили иного, Траген. Гости у нас бывают редко, и мы можем себе позволить особую заботу о них. Кстати, не желаете ли перейти на более близкую орбиту? – С последним вопросом он обратился к капитану. – Не хочу показаться невежливым, но наши агенты заинтересовались состоянием ваших парусов.

– Какое вам до этого дело? – спросила Фура.

– Никакого, но было бы непростительно не помочь, если это в наших силах. У нас в порту, по словам торговцев, избыток хороших парусов и такелажа. Все это валяется без толку, словно вложенное в какое-нибудь дурацкое предприятие, не приносящее дохода. Мне сообщили, что торговцы были бы рады избавиться от этих залежей по выгодной для вас цене – куда лучшей, чем в нижних процессиях, где рынок на стороне продавца.

– Наши паруса в сносном состоянии, благодарю, – сказала Фура. Затем, собрав последние крупицы вежливости, добавила: – Но с вашей стороны было очень любезно сделать такое предложение.

– Что ж, предложение переместиться поближе остается в силе. Подумайте об этом, потому что будет проще вести здесь дела и не возникнет подозрений, что вы стоите так далеко по какой-то конкретной причине.

Моей сестре не удалось сдержать вспышку ярости.

– И какую же причину вы имеете в виду?

– Я-то никакую. А вот… – Он замолчал, напрягшись в кресле, и возле рта появились ямочки. – Извините, вынужден прерваться, – проговорил он сквозь зубы. – Недуг умеет выбирать моменты.

С усилием повернувшись в кресле, мистер Глиммери выкрикнул:

– Принесите лекарство!

Появился слуга в черном одеянии. Это была женщина, и она несла на растопыренных пальцах золотую тарелку с крышкой. Она сняла крышку и протянула тарелку мистеру Глиммери. Там лежали два золотых шприца.

– Это последние?

Она наклонилась и проговорила:

– Доктор Эддралдер завтра получит свежий препарат, как и было условлено, сэр.

– Ладно. – Пальцы мистера Глиммери перебегали от одного шприца к другому, как будто он не знал, каким воспользоваться. – Приведи Меррикс.

– Вы уверены, сэр? Их всего два.

– Приведи Меррикс.

Служанка поставила тарелку на стол, и мистер Глиммери открыл золотую шкатулку дрожащими пальцами. Предмет, который он вынул, показался мне совершенно непримечательным. Похоже на кусок дерева – может, конец метлы, полностью обмотанный веревкой.

– Надеюсь, останетесь ночевать? – спросил он, стараясь говорить будничным тоном, хотя его дискомфорт был очень заметным. – У меня есть гостевые комнаты, очень хорошо оборудованные, таких чистых и теплых вы во всем городе не найдете. К тому же они рядом с больницей. Вы сможете приходить и уходить в любой момент и избежите любого рода беспокойства или неприятностей.

– Это очень любезно с вашей стороны, мистер Глиммери, – сказала я, полагая, что говорю от имени остальных. – Но нам придется сделать много закупок, и я думаю, это будет проще в городе, поближе к порту и магазинам.

Мистер Глиммери постарался сохранить вежливое выражение лица, но мимолетная холодность сделала его чувства совершенно очевидными.

– Как вам угодно. Вы будете не очень далеко отсюда, где бы ни остановились.

Вернулась служанка, и с ней была девушка, одетая в такое же черное платье, но имевшая сомнамбулический вид. Я решила, что ей лет тринадцать-четырнадцать, хотя точно сказать бы не взялась. Она смотрела на нас с тупой рассеянностью, как будто мы не более чем узоры на обоях, которые ее глаза видели тысячу раз. У нее были длинные кости и бледные глаза.

– Протяни руку, Меррикс, – сказал мистер Глиммери с ноткой удивительной доброты, которая едва не заставила меня изменить отношение к нему. – Это неприятно для нас обоих, но ты прекрасно знаешь, что в долгосрочной перспективе так лучше всего.

Девушка, едва взглянув на него, протянула руку. Она покачивалась в медленном ритме, и губы мягко двигались, как будто у нее в голове звучала мелодия. Рука мистера Глиммери ненадолго замерла над шприцами, затем он сделал выбор. Не вставая, ввел содержимое шприца девушке, внимательно наблюдая за ней и ничего не говоря, даже когда она забилась в конвульсиях и служанке пришлось удерживать ее в вертикальном положении. Мистер Глиммери вернул шприц на тарелку, взял другой и сделал укол себе в предплечье. После чего дрожащими пальцами потянулся к обмотанной веревкой палке. Откинувшись на спинку кресла, словно готовясь к полету с ускорением, открыл рот и сжал штуковину зубами.

Его собственные конвульсии были очень сильны, куда яростнее, чем у девушки; глаза закатились, мышцы лица свело судорогой. Он стонал сквозь кляп. Его руки лежали на подлокотниках кресла, а верхняя часть туловища извивалась и дергалась.

Было очень странно видеть нашего хозяина таким, особенно если учесть, что всего лишь несколько минут назад он вел вежливую беседу. Не думаю, что кто-нибудь из нас сосчитал, сколько длилось это представление. Несомненно, дольше, чем нам всем хотелось бы. Оно продолжалось даже после того, как девочку увели и изо рта мистера Глиммери, вокруг деревяшки, подобно лаве хлынула пена. Но вот пришло облегчение, и он, расслабившись, убрал пропитанную слюной палочку в золотую шкатулку.

– Прошу меня простить, – сказал он, вытирая рукавом пену и пот. – Приступ редко предупреждает о себе, к тому же я решил, что окажу капитану Маранс плохую услугу, если не дам ей возможность оценить всю серьезность болезни. В последнее время приступы случаются все чаще и никогда не бывают предсказуемыми. Надеюсь, вы не расстроились? – Он потер то место на руке, куда сделал укол. – Я и сам теперь совершенно спокоен, уверяю вас. Возможно, это и не панацея, но кратковременный эффект вполне хорош.

– А как насчет девушки? – спросила Фура.

– Меррикс? Любопытный случай. Врожденное неврологическое расстройство, реагирующее на некоторые методы лечения, применимые к зараженным светлячком. С режимом лечения было очень трудно определиться, и потому, раз уж лучших вариантов нет, мы оба получаем препарат в одно и то же время.

– Очень странный способ, – сказала я.

– Очень странный недуг.

Служанка унесла золотую шкатулку, дав понять, что в ближайшие несколько часов приступ вряд ли повторится. Полностью пришедший в себя мистер Глиммери поднял свое гигантское тело с кресла, мускулы на его руках вздулись, как пузыри.

– Рядом с больницей есть несколько гостиниц, – сказал он. – Мистер Снид будет счастлив показать вам одно из самых уважаемых заведений. Желаю вам самых лучших новостей о здоровье вашей коллеги. Надеюсь, мы скоро поговорим.

– Мы бы хотели сами найти себе жилье… – начала было Прозор.

– Я настаиваю. – Он уже собрался уходить, как вдруг нахмурился от какой-то запоздалой мысли. – Я вот о чем хочу спросить. Вы сообщили нашим чиновникам из портового управления, что прибыли с Пустотной стороны, где обработали несколько шарльеров. У меня нет причин сомневаться в этой истории… – Он помолчал, слегка улыбаясь. – Но это заставило меня задуматься, слышали ли вы что-нибудь о неприятностях вблизи Пустотной стороны? Дней десять назад произошла какая-то стычка между капером и парой кораблей, действовавших в рамках недавно объявленной охоты за вознаграждением.