актам уничтожения и устрашения. Так, в ночь на 7 ноября 1921 года группа во главе с Анной Черепановой ворвалась в село Заплескино, и она лично зарубила шашкой трех коммунистов, после чего выцарапала ножом на двери совдепа: «Пусть встречают свой праздник на том свете!».

Но только вот приписываемые черепановцам смертельные мучения в Келоре местного молодого учителя (подозреваю, что и убийство в Караме коммунистов обухом топора) были на самом деле причинены не ими, а повстанческим карательным отрядом под руководством Валентина Дуганова. И о нем обязательно надо рассказать.

Этот отряд, называемый «Золотыми зубами» (у Дуганова были золотые коронки на зубах), хоть и объединился с черепановцами в октябре 1921 года на реке Илге, но ненадолго. Сам же к тому времени двадцатидевятилетний уроженец Саратова Валентин Леонидович Дуганов – прежде музыкант, Георгиевский кавалер и помощник начальника штаба бригады в корпусе Каппеля – отличался среди белогвардейских командиров «исключительными зверствами». Попал он в Иркутскую губернию в результате его ареста большевиками в марте 1921 года на территории Монголии, и в июне того же года Иркутская ГубЧК приговорила его по обвинению в совершении контрреволюционного преступления к расстрелу. Однако 20 июня 1921 года Валентин Дуганов сумел бежать. Вот что об этом говорится в «Фрагментах воспоминаний» Анны Васильевны Тимиревой-Книпер, которая находилась в момент побега в той же тюрьме после казни ее возлюбленного адмирала Колчака: «Гражданская война кончилась. Многие заключенные получали сроки – максимальный был тогда 5 лет. И вдруг начались расстрелы – по 40, 80, 120 человек. Люди, примирившиеся с приговором, поняли, что терять им нечего: среди бела дня человек десять бросились на вышку с часовым, перемахнули через забор и бросились бежать». А по свидетельству другого заключенного – Горбунова, непосредственным поводом к побегу был вывод на расстрел «не только приговоренных, но также срочных и следственных, ни разу не допрошенных в 50, 70 человек»194. Получается, что окрепшая в Иркутской губернии советская власть казнила лишенных свободы и поэтому не представлявших опасности для нее противников десятками даже без следствия и суда.

Часть бежавших арестантов были убиты, а троица во главе с Дугановым, отсидевшись в бурятских улусах до установления на реках ледяного покрова и набрав сторонников, главным образом – тех же бурятов, как раз и объединились в октябре 1921 года с отрядом Адриана Черепанова. Но уже в следующем месяце более полсотни повстанцев во главе с Дугановым двинулись на Байкал, продолжая по дороге расправу над большевиками и их сторонниками. Судя по исследовательской работе Владимира Баранчука «Памятник на берегу Байкала» с подробными цитатами ежедневных сводок Иркутского ГубЧК, дугановский отряд «при входе в какой-либо населенный пункт выдавал себя то за красных, то за банду Черепанихи, в зависимости от обстановки»195. И наверняка не Адриан или Анна Черепановы, которые еще 22 ноября 1921 года находились вблизи Киренска (по сводке: «от Киренска в расстоянии однодневного перехода»), т. е. примерно в отдалении четырех-пяти сотен верст от села Келора, а бойцы «Золотых зубов» совершили 23 ноября 1921 года нашумевшую изуверскую казнь сельского учителя Иосифа Аксаментова. Тот же Баранчук так и пишет, что в Келору ворвалась банда «Золотые зубы». Впрочем, казненный не просто учительствовал, а «вел среди населения и особенно молодежи пропаганду идей В.И. Ленина», являлся первым комсомольцем Жигаловского района. И, по тем понятиям, был деятельным врагом, заслужившим лютую смерть.

Спустя полтора десятилетия советская власть по-своему ответила на гибель ленинского пропагандиста: ею в 1937–1938 годах были казнены по политическим мотивам восемь Аксаментовых из того же Жигаловского района. Ни в чем не повинных.

Вдоволь полютовав у Байкала, отряд Дуганова в самом начале 1922 года направился трассой нынешней Байкало-Амурской магистрали к Витиму, а затем – в якутскую Чурапчу на помощь местным повстанцам. По воспоминаниям полного Георгиевского кавалера, большевика латышско-польских кровей, активного участника Гражданской войны в Якутии и Иркутской области Ивана Строда196, именно дугановцы с местными белогвардейцами устроили в марте 1922 года вблизи Якутска засаду на красноармейский отряд бывшего иркутского анархиста, главы Верхоленской группы советских войск, затем – командующего войсками Якутской области и Северного края, коммуниста Нестора Каландарашвили и убили его[341].

Думаю, не лишним будет рассказать, что после гибели Каландарашвили его отряд возглавил Иван Строд и ровно через год вошел в историю как руководитель беспримерной по героизму и стойкости обороны аласа Сасыл-Сысыы (Лисья поляна) у якутского села Амга[342] от войска белого генерала Анатолия Пепеляева[343]. Победив в том противостоянии, Строд фактически предотвратил захват Якутска белогвардейцами, освобождение его от советской власти. За ту победу он был награжден персонально для него изготовленным золотым нагрудным знаком Центрального исполнительного комитета ЯАССР и серебряной шашкой с золотой надписью «Герою Якутии»[344].

Но большевики сами загубили своего героя: в августе 1937 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Ивана Яковлевича Строда к высшей мере наказания за «участие в антисоветской террористической организации». По заведенному порядку тех времен, его сразу расстреляли. По иронии судьбы, в том же августе за «создание контрреволюционной организации» был арестован и Анатолий Николаевич Пепеляев, а в январе 1938 года, по приговору новосибирской Тройки НКВД, – тоже расстрелян. Впоследствии амгинские противники были реабилитированы – красный в 1957 году, белый – в 1989-м.

Что же до Валентина Дуганова, то, когда красноармейцы в конце концов оттеснили повстанцев к Охотскому морю, он, вероятнее всего, отбыл на корабле во Владивосток, затем повоевал в Забайкалье в районе Нерчинска и ушел в китайскую Маньчжурию. Оттуда – вновь в Забайкалье, где в сентябре 1924 года погиб в бою.

Под чужой фамилией

О дальнейшей судьбе Адриана Черепанова имеется несколько противоречивых версий. По одной из них, опубликованной редактором якутской газеты «Ленский водник» Александром Павловым в путеводителе «Лена – от истока до устья», Адриан Григорьевич погиб в октябре 1921 года в бою с чекистами в тот же день, когда он с остатками своей «банды» устроил выше Верхоленска засаду и разгромил группу надоедливо преследовавших его красноармейцев. Будто бы Адриан Григорьевич вырвал из груди раненого командира той группы Александра Мишарина[345] сердце и повесил его на дерево. А оставшаяся без мужа Анна Черепанова якобы «до 1928 года держала в тревоге жителей местных деревень. Живя в тайге, она время от времени приезжала помыться в бане, запастись провизией, а также для устройства своих пяти (или даже более) свадеб».

Однако эта версия не «бьется» как с воспоминаниями Василия Рудых, сослуживца Мишарина по верхоленской роте, так и