на глазах у их родственников, арестовано свыше восьмисот «контрреволюционеров» и «буржуев», степень виновности которых определяла организованная из местных и севастопольских революционеров судебная комиссия. Многих арестованных тут же казнили и сбросили в море. В январе 1918 года краснофлотцы и красногвардейцы устроили смертоубийство сотен офицеров и случайных прохожих на улицах Симферополя, Феодосии и Ялты. В следующем месяце в крупнейших городах Крыма ими устроена очередная вспышка безнаказанных массовых убийств.

5 января 1918 года в Петрограде по приказу руководства большевиков расстреляна из пулеметов мирная демонстрация в поддержку Учредительного собрания, десятки граждан были убиты, сотни ранены.

Ровно через полгода председатель Всероссийского ЦИК (формальный глава высшей законодательной и распорядительной власти в РСФСР) Яков Свердлов на съезде Советов открыто призвал к «массовому террору», который необходимо проводить против «контрреволюции» и «врагов советской власти». Главарь большевиков Владимир Ленин 9 августа 1918 года дал указание одному из губисполкомов: «Необходимо произвести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города». Ему вторил руководитель вооруженных сил советской республики Лев Троцкий: «следует знать, что не позднее чем через месяц террор примет очень сильные формы по примеру великих французских революционеров. Врагов наших будет ждать гильотина, а не только тюрьма». В том же августе большевики потопили в Финском заливе баржи, наполненные офицерами, многие из которых были связаны по двое и трое колючей проволокой.

Примерно тогда же появилась совместная инструкция ЦК РКП(б) и ВЧК для своих питерских сообщников следующего содержания: «Расстреливать всех контрреволюционеров. Предоставить районам право самостоятельно расстреливать… Взять заложников… устроить в районах мелкие концентрационные лагери… Принять меры, чтобы трупы не попадали в нежелательные руки…»[349].

31 августа 1918 года к массовому террору призвала центральная большевистская газета «Правда»: «Наши города должны быть беспощадно очищены от буржуазной гнили. Все эти господа будут поставлены на учет и те из них, кто представляет опасность для революционного класса, уничтожены».

Принимались и официальные документы. Так, согласно постановлению СНК РСФСР от 2 сентября 1918 года, «обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью», республика освобождается от «классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях», «подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам». И уже на следующее утро в газете «Известия» появилось сообщение о расстреле Петроградской ЧК свыше пятисот безвинных заложников.

5 сентября 1918 года вышел декрет «О красном терроре» с узаконением большевиками убийств и насилия, возведения террора в ранг государственной политики. Феликс Дзержинский, председатель ВЧК при Совете народных комиссаров РСФСР, призвал рассматривать его как закон, который наконец-то наделил чекистов «законными правами на то, против чего возражали до сих пор некоторые товарищи по партии, на то, чтобы кончать немедленно, не испрашивая ничьего разрешения, с контрреволюционной сволочью». Другой руководитель ВЧК, глава подразделения по борьбе с контрреволюцией Мартын Лацис так определил перед своими подчиненными «смысл и сущность красного террора»: «Мы не ведем войны против отдельных лиц. Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против советской власти. Первый вопрос, который мы должны ему предложить, – к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого».

Член ЦК РКП(б) Григорий Зиновьев тогда же открыто потребовал: «Нужно уподобиться военному лагерю, из которого могут быть кинуты отряды в деревню. Если мы не увеличим нашу армию, нас вырежет наша буржуазия. Ведь у них второго пути нет. Нам с ними не жить на одной планете. Нам нужен собственный социалистический милитаризм для преодоления своих врагов. Мы должны увлечь за собой девяносто миллионов из ста, населяющих Советскую Россию. С остальными нельзя говорить – их надо уничтожать».

И вот уже 20 сентября 1918 года после пыток сотрудниками ВЧК был расстрелян на берегу Валдайского озера на глазах его шестерых детей русский мыслитель, публицист и общественный деятель Михаил Осипович Меньшиков. Нередко бессудные расстрелы сопровождались средневековыми издевательствами. Ходили даже слухи, что харьковские чекисты «снимали перчатки с кистей рук» арестованных, воронежские катали их голыми в бочке, утыканной гвоздями. В Царицыне и Камышине «пилили кости», в Полтаве и Кременчуге сажали на кол, в Одессе привязывали цепями к доскам и бросали в печи, опускали в котел с кипятком, либо разрывали пополам колесами лебедок, в Орле широко применяли замораживание людей, обливая их в зимние морозы холодной водой.

Не успокоились большевики и во времена, когда исчез риск потери ими власти над страной. К примеру, в том же Севастополе, когда в него 15 ноября 1920 года вошли части под командованием Василия Блюхера и Семена Буденного, прошли массовые аресты и казни. Были буквально увешаны трупами фонари, столбы, деревья и даже памятники Исторического, Приморского бульваров, Нахимовского проспекта, Большой Морской и Екатерининской улиц города русской славы. Но этого показалось мало, и через несколько дней, 6 декабря 1920 года, Владимир Ленин заявил: «Сейчас в Крыму триста тысяч буржуазии. Это источник будущей спекуляции, шпионства, всякой помощи капиталистам. Но мы их не боимся. Мы говорим, что возьмем их, распределим, подчиним, переварим». Уже 25 декабря того же года был издан приказ Крымревкома за № 167, которых обязал во всех уездах и городах полуострова в десятидневный срок произвести регистрацию бывших офицеров и военных чиновников, полицейских, государственных служащих, занимавших при прежней власти ответственные посты, духовенства и крупных собственников. По составленным спискам решалась поставленная Политбюро ЦК РКП(б) и СНК РСФСР задача тотального уничтожения в кратчайшие сроки отдельных социальных групп населения по ленинскому завету, «никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты».

Всего под наблюдением центральной власти крымские большевики к 1922 году «переварили» до ста пятидесяти тысяч человек, население многих сел исчезло полностью. Причем исследователи тех событий особо выделяют массовые расправы советских войск и карательных органов над врачами, всем медицинским персоналом госпиталей, с ранеными военными и сотрудниками Красного Креста. Многие жители Крыма прошли еще и через организованные большевиками на его территории концлагеря, в которых заключенные подвергались систематическим издевательствам тюремщиков, унизительным процедурам и пыткам.

При подавлении крестьянского восстания в Тамбовской губернии под руководством Александра Степановича Антонова большевики расстреляли в июне 1921 года в старинном селе Паревка Кирсановского уезда до ста двадцати шести заложников – женщин, стариков и детей. Впоследствии это преступление, как и множество других, советская власть приписала «бандитам». В борьбе с повстанцами и их сторонниками применялось химическое оружие[350], уничтожение огнем целых деревень. Согласно приказу Полномочной комиссии ВЦИК от 11 июня 1921 года, в случае укрывательства оружия