Наконец, его сиятельство отбыл, я покинула свою комнату, и целую неделю жизнь текла по-прежнему. Но в то же время по-другому.

Чтобы проводить время с толком, я придумала себе разные занятия и составила план. Для начала решила хорошенько изучить историю замка Морунген, прочитать все подходящие книги и записи, которые удастся отыскать в библиотеке. Также стоило ознакомиться с исследованиями, которые вел доктор Крамер и другие светила. Поэтому я отправила деньги и записку почтмейстерше с просьбой прислать журналы научных обществ.

Журналы пришли одновременно с очень длинным письмом от доктора Крамера и посылкой от него же. В коробке обнаружилось несколько книг по медицине и виталистике с пометками и закладками.

Однако времени осуществить все идеи и прочитать присланное у меня оставалось мало, потому что я нашла новый объект для изучения, который теперь занимал меня больше всего.

Каждый вечер, когда я заполняла дневник по привычке наводить порядок в мыслях, я пыталась понять, какую роль стал занимать Железный Полковник Август фон Морунген в моей жизни и каким человеком я его видела.

Желание расшевелить его, пробиться сквозь ледяной панцирь стало навязчивым. Знать бы только — зачем мне это было нужно.

Каждую минуту я искала общества полковника — чуть ли не по пятам за ним ходила. Когда фон Морунген работал дома, выдумывала предлоги, чтобы зайти в библиотеку. Пока он разбирал бумаги за столом, или писал письма, или принимал посетителей, я тихо сидела в углу, притворялась, что листаю книги, а на самом деле тайком наблюдала за ним.

Отмечала каждый его жест, каждую гримасу, каждое слово. Порой пыталась заводить разговоры на разные темы, и радовалась, когда полковник откладывал дела и снисходил до ответов.

Странные установились между нами отношения. Словно настороженное перемирие, когда стороны приглядываются к друг другу, обдумывают следующий шаг, решают, союзник перед ними или противник, и боятся совершить ошибку.

Теперь полковник разговаривал со мной куда терпеливее и мягче. Не осаживал своим офицерским взглядом, да и команды отдавал редко. Он будто опасался напугать неосторожным словом или поступком.

Он и сам задавал много вопросов — о жизни в Ольденбурге, о том времени, что я провела в столице, живо интересовался моими планами и увлечениями. Слушал внимательно, давал дельные советы. Однако о себе говорить больше не желал.

Вечером в комнате я обдумывала свои наблюдения. Пыталась истолковать его интонацию, слова. Размышляла: «А вот почему он посмотрел на меня вроде как с жалостью, когда я рассказала, что мечтаю открыть свою мастерскую и жить самостоятельно? Он одобрил мою мечту или решил, что я дурочка? А вот почему он так криво усмехнулся, когда я рассказала ему о проделках Эмиля в школе?»

Когда же фон Морунген уезжал, к моменту его возвращения я выходила к воротам и ждала его, чтобы встретить первой и проводить до дома. Он всегда улыбался, когда видел меня, а я гадала, была ли улыбка искренней или просто вежливой.

Иными словами, голова моя была полна разными глупостями.

Но я не забыла новую загадку, из-за которой порой просыпалась от кошмара, где мне являлась безголовая тень…

Однажды я поднялась в башню к госпоже Шварц и после недолгой пустой беседы спросила как бы невзначай:

— Вы хорошо знаете легенды замка Морунген. А не встречается ли в его коридорах призрак без головы?

Госпожа Шварц глянула с удивлением, но ответила охотно:

— Да, болтали о таком слуги, еще во времена старого барона. Они дали призраку прозвище — «Безголовый Кадавр».

— Разумеется, он имеет свою страшную историю? — поинтересовалась я иронично.

Госпожа Шварц иронии не заметила. Она торжественно кивнула, прикрыла глаза и принялась с удовольствием рассказывать:

— Мастер Жакемар занимался анатомией. Однажды ему тайком доставили свежего покойника. Жакемар отрезал ему голову. Бушевала гроза, и в этот момент прямо в окно ударила молния — можно подумать, сам господь решил наказать грешника за его ужасные опыты!

Госпожа Шварц напоказ, благочестивым жестом коснулась иконки на груди и продолжила:

— Разряд прошел по безголовому телу, и оно ожило. Спрыгнуло со стола, выбежало в коридор и упало лишь возле лестницы. Ну, знаете, как бывает с петухами. Жакемар похоронил тело, а голову — череп — установил на латах в библиотеке.

Я поморщилась, поняв, о чем она говорит. Странное украшение в библиотеке всегда вызывало во мне оторопь. Надо попросить барона убрать эту мерзость подальше… он, поди, и не знает, что череп настоящий. Впрочем, госпожа Шварц могла и приврать для живописности.

— После Безголовый Кадавр — призрак того несчастного — показывался слугам пару раз в коридорах, — закончила госпожа Шварц довольно равнодушно. — Сама я его не видела. А почему вы спрашиваете? — спохватилась она.

— Да вот, записываю в дневник местные легенды, — пробормотала я и поскорее ушла, чтобы Вороне не вздумалось угостить меня еще парочкой леденящих кровь историй, рассказывать которые она была большой мастерицей. Уж не сама ли их придумывает? Поведай я, что встретила в коридоре слона, она, поди, тут же выдаст подходящую байку.

Нет, я не поверила в то, что видела призрак. Но решила пока оставить мысли о ночном видении, к тому же меня больше волновали кое-какие земные проблемы.

Вернулась Барбела. Она пробыла в Ротбурге на два дня дольше, чем было договорено. Слуги поведали, что ее племянник решил жениться, и старая ведьма все силы положила на то, чтобы расстроить свадьбу — безуспешно, отчего и опоздала.

Но никто ее за это не упрекал. Останься она в городе насовсем, плакать бы обитатели замка не стали. Помимо ужасных кулинарных навыков, у кухарки был склочный характер и привычка кидаться тарелками в любого, кто осмелился ей перечить. А Сусанна, посудомойка, частенько получала от нее затрещины за нерасторопность.

Чтобы барону на завтрак не доставалась кухаркина стряпня, я разработала хитрую стратегию. Спускалась на кухню и старалась перехватить посылаемые от нее блюда для хозяина и заменить их более съедобными. Удавалось это не всегда: у Барбелы оказалось непомерное тщеславие, она втемяшила себе в голову (с подачи ее хозяйки, разумеется), что лишь она одна достойна кормить барона и его матушку. Поэтому зорко следила, чтобы ее малосъедобные изыски достигли назначения.

Если полковник обзаведется женой, она уж наведет порядок на кухне и не позволит свекрови и ее подруге пичкать мужа всякой дрянью. Но до этого еще дожить надо, а проблему с бытом в замке нужно решать поскорее — особенно если грядет тот самый прием гостей и охота, о которой с таким азартом толковал князь.

Однако избавиться от Барбелы удалось гораздо быстрее, и причиной этому, увы, стали тревожные события.

Период затишья и благодати подошел к концу, полковник вновь стал недомогать. Несколько раз он возвращался домой бледный, утром с трудом поднимался с кровати. Во время осмотров, когда порой открывалось мое второе зрение, я с тревогой видела, как голубоватые контуры его механизма начинают отливать алым.