– Витя! – снова взвизгивает дамочка.

– Лиза! – подпевает ей бывший.

Все, фарс пора прекращать. Раздулся из ничего, а Витюша не бе, не ме. Даже оправдаться, мол, какой папаша, вы чего, не в состоянии. Такую проблему бы с меня снял.

– Даня! – повышаю голос. – Я устала и хочу мяса. Человечинка пока не привлекает. Оставь ты уже этого, – машу в сторону побагровевшего мужика. – Совет вам да любовь, – давлю очередную злобную улыбочку.

Даня неожиданно слушается. Выпускает ворот хлопковой рубашки из пальцев и поворачивается ко мне.

– Идем, – кивает. – А тебе – памятка, – тычет пальцем в метнувшегося к своей блондинке Витю. – Выплаты не задерживать, к нам на километр не приближаться, даже если очень захочется. Тебе здесь нравится, Лу? – уже мягко спрашивает у меня.

Я киваю, не соображая про что он вообще. Какие выплаты?

– Значит, никаких больше вторников и четвергов, другое место себе подыщете. – Пошли.

Даня закидывает на меня руку и разворачивает на выход. Я ненароком оглядываюсь, чтобы застать сцену, как багровый от напряжения Витя наглаживает живот своей невесте, нашептывая что-то на ушко.

И тут меня словно снежный ком под дых бьет. Все становится на свои места.

Какая же я дурында. Вот и причина осенней свадьбы, Даня, сам того не понимая, попал точно в яблочко, именуя предателя «папашей». Только гол забит не в те ворота.

Наверное, глупо расстраиваться из-за этой новости. Это же было первое, что я подумала – свадьба по залету. И даже мерзко хихикала, когда набрасывала этот вариант Соньке. Но неприятный осадок все равно покрывает грудную клетку, тянет за какие-то струны, налипает смолой. Никому не хочется видеть счастливыми своих предателей бывших. И чувствовать себя на их фоне не столь удачливыми.

– Где хочешь поужинать? – заводя машину, интересуется Даня.

Весь путь от скалодрома до парковки мы проделали молча, только жались друг к другу теснее, словно крепче соединенные только что пережитыми событиями.

– Знаешь, аппетит пропал. Отвезешь меня домой? – давлю улыбку.

Он, в кои-то веке, не сопротивляется, не пытается загнать очередную лекцию о важности плана питания и вообще. Выезжает с парковки, включает радио, приоткрывает окно. Захватывает мою ладонь и до самого дома не отпускает, лишь изредка поглаживая чувствительную кожу большим пальцем.

И все-таки жизнь не справедлива и совсем не воздает по заслугам. Нет никакого бумеранга судьбы и кармы. Плохие люди находят счастье, хорошие – попадают в дурацкие ситуации, не в силах из них выбраться. И никаких белых платьев, колец и детей на горизонте.

– Ты расстроилась, – прерывает тишину Даня, глуша машину в тени березок у моего подъезда. Сегодня ему повезло найти козырное место для парковки, кто-то еще не вернулся домой.

– Да нет, – тереблю ремешок сумки. Даже самой себе не могу объяснить, почему настроение на таком дне. Все же хорошо. У меня такой мощный защитник появился, обыгрывающий бывшего по всем фронтам!

– Встреча не из приятных, я понимаю. Такой мудак!

– Мудак, – наконец, улыбаюсь.

– И девушка не из приятных.

– И некрасивая! – поднимаю на него взгляд.

– Некрасивая, – подтверждает он, улыбаясь.

Лжец и подхалим.

Кладет руку мне на талию и немного пододвигает к себе.

– Все будет хорошо, Лу. Ты о нем больше даже не вспомнишь, я решу все вопросы, – обхватывает свободной ладонью мое лицо и приближает к себе.

Черт, он знает все тайные слова. «Я все решу», «она некрасивая», «он мудак». Все три ключа к моему сердцу, голове и либидо подобрал. Ну как такому не отдаться?

Под березками, в сумерках двора, на заднем сидении тонированной машины. Изо всех сил сдерживая громкие стоны и порыв показать всю свою растяжку.

Выкуси, «Титаник».

Глава 37. Зомби-апокалипсис

Даня

Кажется, это впервые.

Просыпаться с ленивой неспешностью и легкостью в голове. Пить кофе на бегу, полчаса искать ключи от машины и все равно улыбаться своему отражению. Лететь на всех парах и опоздать.

У этого вируса точно есть имя. Короткое и яркое, как и симптомы: «Лу».

Передается рот в рот и острыми зубками на сонной артерии.

Который раз за сумбурное утро трогаю шею под воротом свитера, словно проверяя оставленную на мне вчера метку. Неудержимая. Непостижимая. Невозможная Лу. Огонь всё пожирающий, снедающий любую стену на пути, даже если эта стена – твои личные границы и убеждения. И ты как Феникс в этом огне – умираешь и возрождаешься, снова и снова. И хочешь еще.

Я хочу еще.

На работу опаздываю настолько, что пропускаю даже фейс-контроль от генерального. На часах уже двадцать минут рабочего дня, а я только выхожу из лифта на этаже. Проверяю телефон, убежденный, что мне должны были уже три тысячи раз позвонить, но он непривычно тих и беззвучен. Возможно, я переоцениваю свою незаменимость, Кир уже давно способен сам разрулить текущие задачи. А значит, можно засунуть свою до тошноты острую ответственность в глубокое темное ущелье и не чувствовать никаких угрызений совести.

– Доброе утро! – на бодряке здороваюсь, заходя в кабинет.

При моем появление здоровый гул, слышный даже из-за закрытой двери, затихает. Следуют нестройные ответы и все головы, секундой назад повернутые в мою сторону, утыкаются в компы. По кабинету раздается стук клавиш и левой кнопки мыши.

Странно.

– Кто-то прессанул? – спрашиваю у Кирюхи, подходя к рабочему столу.

Явно же кто-то подгадил настроение в группе. Кир кидает на меня непонятный взгляд из смеси раздражения и чувства, что мне не разгадать, и берется за свою дебильную игрушку, призванную успокаивать нервы. А по факту нервирующую всех вокруг издаваемыми звуками.

– Тарелкин заходил? – гадаю дальше.

– Нет, – коротко рубит Кир.

– Тогда что за настрой?

Он не отвечает, усиленно сверля взглядом монитор с открытой заявкой.

Ладно. Отойдет – скажет. В конце концов, главное, что работа идет. Загружаю процессник, захожу в программу, чтобы проверить отчетность по заявкам. Все разобраны и в работе. Отлично. На почте несколько общих писем, на телефоне никаких пропущенных. Все выглядит более, чем нормально. Тем более странным кажется атмосфера в отделе.

– Лиза звонила, – говорит Кир, видя, что я листаю журнал вызовов на телефоне.

– Угу.

Знаю, успели початиться, пока я стоял в пробке. Она, в отличие от меня, на работу приехала вовремя.

– Не перезвонишь ей?

–