– Вот смешно, право. Как кукушку, в гнездо воротить хочет.

Матвей, окатив ее злым взглядом, процедил:

– Если тебе что не нравится, в дом к отцу возвращайся, тебя здесь никто не держит!

Едва они вошли в гостиную, как Варя высвободила локоть из его жесткой руки, с вызовом заявив:

– Оставьте меня!

– Что ж вы, Варвара Дмитриевна, тайком уехать хотели, как воровка? – хрипло спросил Матвей, небрежно бросив ее поклажу на пол.

Она, не обращая на его слова внимания, направилась прямиком в свою комнату.

Твердышев последовал за ней, не отставая ни на шаг и продолжая свою срывающуюся от негодования речь:

– Вы что же, не знаете, что теперь в округе творится?! И на заводе я постоянно нужен?! А вы заставляете меня гоняться за вами по лесам? Вы же невеста моя, и все знают об этом! А вы уезжаете с этим негодным Тоболевым! И перед людьми меня позорите!

Зайдя в комнату, Варенька устало села на кровать и закрыла уши руками, не желая его слушать. Матвей же все, распаляясь, застыл в двух шагах от нее и, сжав кулаки, нервно цедил сквозь зубы:

– А ничего, что носите моего сына под сердцем?

– С чего вы взяли, что это мальчик? – ехидно спросила она.

– Знаю. Должен мне Господь сына послать. Не все же девкам рождаться.

На это она фыркнула и вновь закрыла уши руками.

– Думаете только о себе, избалованная девица! А о том, что жизни мне без вас нету, на это вам тоже наплевать?

Не выдержав его нравоучительного, желчного тона, Варенька вперила в него ненавидящий взор и прошипела:

– Пойдите прочь от меня, я не желаю слушать вас!

– Вот, значит, как вы заговорили! – взорвался Матвей. – Чудесно! Просто прекрасно! – Его голос сорвался на фальцет, и он, сверкая на нее глазами, прохрипел: – Что ж, дело ваше! Не хотите смириться, воля ваша. Только все равно моей женой будете, хотите ли вы этого или нет. Это дело решенное. И теперь я уж постараюсь, чтобы никто даже помыслить не мог везти вас куда-либо! Я, уж поверьте мне, так всех застращаю, что говорить с вами бояться будут!

Выплюнув угрозу, он выскочил из ее спальни и бросился вниз по ступенькам. Когда внизу хлопнула дверь, из глаз Вареньки полились тихие слезы, и она прошептала:

– Что ж, мне надо, наверное, пожелать, чтобы эти кровожадные бунтовщики взяли штурмом завод. Может, когда этого несносного Твердышева не станет, я буду свободна? Но разве я могу этого пожелать? Это ведь страшный грех…

Она залилась слезами и упала на подушку. Спустя несколько часов, под вечер, слыша, как дети поднялись к себе в спальню, Варенька причесала растрепавшиеся волосы и, переодевшись в домашнюю кофточку и юбку, пошла к ним. Едва девочки увидели Варю, как Маша подошла к ней и, заглядывая в лицо девушки, приветливо спросила:

– Вам уже лучше, Варвара Дмитриевна? Тятя сказал, чтобы мы не беспокоили вас.

– Да, мне уже лучше, Машенька, – улыбнулась ей печально Варя, проходя в комнату девочек. Варя села на постель к Танюше и погладила ее по голове.

– Тетка Ольга уехала, – заявила довольно Таня и тут же прижалась к Варе, обхватив ее ручками.

– Вы жалеете о том? – спросила тихо Варенька, обняв девочку рукой и прижимая ее к себе.

– Совсем нет, – выпалила быстро Машенька. – Она очень злая. И не любит нас ни капельки. – Девочка взяла с маленькой деревянной тумбочки толстое писание, что купил еще месяц назад в Екатеринбурге Твердышев, и приблизилась к Вареньке. Она присела с другой стороны от девушки и, приветливо улыбнувшись ей, попросила: – Вы почитаете нам?

– Конечно, – кивнула Варя и взяла из рук девочки писание.

Около одиннадцати вечера Варя вышла из спальни детей и спустилась вниз в кухню, чтобы попить. Было тихо, и полумрак окутал дом. Где-то лаяли собаки. На ходу взяв пирожок с капустой из большой миски на столе, девушка выпила немного воды и устало вздохнула. Спать ей совсем не хотелось. Ею владели мрачные гнетущие думы. Она зажгла свечу и взяла вязание. Присев в углу кухни на небольшую деревянную лавку, покрытую мягкой тканью, она взялась за незаконченный носок.

Сколько она сидела так, тихо стуча спицами и перебирая пряжу, час или два, было неведомо. Мысли девушки метались по событиям сегодняшнего дня, и она мрачнела все больше. Вдруг хлопнула входная дверь. Варя нервно подняла голову. Удивленно отметив, что за своими гнетущими думами не расслышала топота подъезжающего коня или телеги, Варя напряженным взором посмотрела на дверь.

Заметив еще с улицы, что в кухне горит свеча, Матвей, направился именно туда, чтобы узнать, кто это не спит так поздно. Мысли о Варе не оставляли его в течение всего трудного дня. Уже поздно вечером, вернувшись в свой кабинет на заводе, он решил немного вздремнуть, но не смог заснуть. Навязчивые думы о ней и ее дерзком поступке жгли его разум. Не выдержав напряжения, уже за полночь он вскочил на коня и галопом поскакал в поселок, чтобы проверить, не выкинула ли девушка что-нибудь еще. Уже подъезжая к дому, Твердышев ощутил другое желание, которые намеревался осуществить немедленно.

В проеме двери возникла знакомая высокая фигура мужчины.

Даже в полумраке комнаты Варя заметила во взгляде Матвея тьму и тут же поняла, что надо немедленно уйти. Он как-то упорно молчал, не спуская с нее завороженного взора. Небрежно отбросив плетку в угол, он начал проворно расстегивать камзол, приближаясь к девушке. Она же, побледнев, отчетливо считала его желание, отложив вязание на лавку, вскочила на ноги и, метнувшись к лестнице, попыталась скрыться на втором этаже.

В следующий миг Матвей схватил Варю в охапку и, прижав ее к своей груди, дерзко сдавил ее стан. Горячие губы мужчины впились в ее шею, а ладони начали бесцеремонно тискать ее грудь. Она неистово вырывалась из его сильных дерзких объятий. Срывающееся дыхание его обжигало ее кожу, а настойчивые губы покрывали ее щеки жгучими страстными поцелуями. Она вмиг ощущала его сильный мужской запах, и ей стало неприятно. Понимая, что он не мылся неделю, так как с утра до ночи был занят на заводе, Варя начала сильнее отталкивать его.

– Пустите же! – взмолилась она, когда он приподнял ее и, не обращая внимания на сопротивление, опрокинул на жесткий небольшой диванчик, стоящий сбоку.

Придавив ее бедром, чтобы не смогла улизнуть, он прохрипел над ней:

– Моя… Больше не пущу тебя никуда…

Варя попыталась закричать, но губы Матвея дерзко запечатали ее рот, а руки стали проворно, почти обрывая пуговицы, стаскивать с девушки кофточку. Она пыталась бороться с ним. Но вскоре ощутила, что ее обнаженная грудь находится в его горячих ладонях, а еще через миг он торопливо начал поднимать подол ее платья. Вновь закрыв ее рот и обрывая ее полузадушенные крики своим неумолимым ртом, он сильнее задрал ее юбку и властно раздвинул ее ноги. Он быстро овладел ею, придавив ее бедра к лавке сильной неумолимой рукой и закрывая ее громкие протесты, которые срывались с ее губ, страстными поцелуями.