Так прошло три дня. Войска яицких казаков подошли к поселку поутру на четвертый день. Это была одна небольшая часть, в семь сотен казаков, от большого сорокатысячного войска яицкого атамана Емельяна, который теперь завладел огромными землями от Каспия до Сибири, устанавливая на подвластных захваченных землях свои порядки.

Как все и предполагали, бунтари напали сначала на завод. Первый же многочасовой кровопролитный штурм города-завода-крепости был умело отбит гарнизоном заводских казаков и рабочими. Ближе к вечеру, так и не продвинувшись ни на метр за заводские стены, главнокомандующие бунтовщиков приняли решение начать осаду. Расположившись неподалеку от завода-крепости, бунтовщики разбили полевой лагерь.

В течение последующих двух дней яицкие казаки то и дело забрасывали на территорию завода послания, привязанные к камням, где призывали рабочих самим сдать завод и избежать дальнейшего кровопролития. В награду за добровольную сдачу завода они предлагали сохранить жизни всем, кто сложит оружие и перейдет на их сторону. Однако заводские ворота оставались заперты, и войско бунтарей уже на третий день вновь предприняло очередную попытку взять штурмом завод. Этот бой продолжался уже до ночи и стоил многих людских потерь с каждой стороны.

В тот день Варя, очередной раз отпросившись у Никифора, отправилась домой якобы за нужными вещами. Быстро преодолев короткий путь по пустынной улице, она влетела в открытые ворота дома и поспешила в конюшню. Мохнатый почуял ее издалека и радостно заржал. Все шесть дней Варя умело скрывала от Никифора жеребца, что остался в пустом дворе Твердышева, и которого все эти дни она тайком ходила кормить. Еще в первый день она, не моргнув глазом, соврала Никифору о том, что Мохнатого забрал с собой Твердышев, когда в последний раз уезжал на завод, а староста, замотавшись, не стал переспрашивать об этом у Матвея. Оттого обман Вари удался.

Еще когда девушка провожала Машу и Танюшу к деду в дальнее село, она придумала план побега. Варя отчетливо помнила, что когда-то давно умела кататься верхом по-мужски. Лишь в десять лет отец велел ей учиться ездить в женском седле, и с того времени Варя ездила лишь так. Но нынче, когда коляски не было, ибо ту забрал Твердышев на завод после ее побега, а две лошади Твердышевых были в общей конюшне, оставался лишь один Мохнатый – единственный шанс на спасение из этого глухого места.

В прошлый раз она сосредоточенно пыталась запомнить дорогу, по которой вез ее Тоболев. И девушка надеялась, что хорошо запомнила ее. И теперь собиралась верхом на Мохнатом вновь преодолеть весь этот путь и доехать до Кунгура. Она прекрасно знала, что войска яицких казаков уже четвертый день осаждают завод. Это было ей на руку. И пока бунтари не решились прийти в поселок, а, наверное, вскоре они должны были появиться здесь, чтобы запастись продовольствием, она решила бежать. Тем более сейчас Твердышеву явно будет недосуг догонять ее. Поэтому она решила ехать именно сегодня, более не медля ни дня.

Мохнатый, едва увидев девушку, громко заржал. Варя наложила ему сена и, пока он жадно ел, побежала в дом. Влетев в гостиную, девушка проворно проверила небольшую поклажу, которую собрала еще накануне. Затем, взяв со стола нож, она, не колеблясь ни секунды, быстро сделала прорези с боков темно-серой юбки, что была на ней, для того чтобы удобнее скакать в седле по-мужски.

Когда она вернулась в конюшню, темный жеребец уже поел и приветливо кивал ей головой. Бросив небольшой тюк с вещами на деревянный настил, что был на земляном полу, Варя подошла к седлу, весившему сбоку стойла, сняла его с крюка и, взвалив на себя, приблизилась к коню. Лишь со второго раза ей удалось водрузить тяжелое седло на спину Мохнатого. Чуть передохнув, Варя начала затягивать ремни под брюхом животного. Она никогда не седлала лошадей, но множество раз видела, как это делается. Промучившись почти четверть часа, во время которых Мохнатый на удивление спокойно вел себя, девушка наконец закрепила седло и удовлетворенно осмотрела свою работу.

Ласково гладя по темной гриве мощное животное, Варя вывела жеребца на улицу, и подтянула к поилке. Терпеливо дождавшись, пока конь напьется вдоволь воды, она прикрепила к седлу вещи и уже через четверть часа попыталась взобраться на спину Мохнатого. Как и с седлом, это ей удалось лишь со второго раза. Сев по-мужски, Варя попыталась вставить ноги в стремена, но обнаружила, что они слишком низко. Поняв, что их длина рассчитана на высокую фигуру Твердышева, Варя нетерпеливо вновь слезла с Мохнатого и перетянула стремена повыше.

Затем, взобравшись на коня, облегченно вздохнула, ибо теперь стремена были ей впору, и чуть притиснула ногами жеребца с боков. Посадка в седле была непривычна девушке, но невероятно знакома. Варя оправила юбку, которая, благодаря боковым разрезам, хорошо легла на ее ноги в сапожках, и накинула на голову черный капюшон плаща. Вновь осторожно пришпорив каблучками Мохнатого, она направила его в высокие ворота. Выехав на пустынную улицу, она огляделась по сторонам и, не заметив ни единой души, поскакала в сторону реки.

Наиболее короткая дорога вела через завод, который был в версте от поселка. И девушка решила поехать именно по ней, чтобы сократить путь. Проехав половину пути до завода, Варя, опасаясь быть замеченной, сдала чуть правее и укрылась в лесу. Не выпуская из виду дорогу, которая была хорошо видна сквозь деревья, она осторожно скакала через лес и уже через некоторое время отчетливо заслышала шум. Сильная стрельба, залпы пушек и громкие крики были хорошо слышны со стороны завода и наполняли шумом всю округу. Испугавшись, что яицкие казаки могут оказаться где-то поблизости, Варенька пришпорила Мохнатого. С замирающим от страха сердцем она скакала через лес вперед все быстрое и быстрее. Спустя некоторое время она выехала на небольшую возвышенность. Лес стал реже. Развернув коня, девушка цепким взором посмотрела вниз. Завод-город остался позади и был виден как на ладони.

Многочисленные отряды бунтовщиков, человек по тридцать-пятьдесят, с разных сторон пытались взобраться на заводские стены. Несколько пушек стреляли огненными залпами, и ядра то и дело попадали на территорию завода. Защитники завода с ожесточением пытались отбить нападение и умело сбрасывали разбойников со стен. Удивленно отметив, что заводские ворота отчего-то отворены, и идет ожесточенный бой на мосту через овраг, что был вырыт у стен, Варя нахмурилась.

Неожиданно ее живот наполнился движением, и Варя невольно положила на него руку. Движение в ее чреве повторилось отчетливее, и девушка осознала, что, видимо, это шевелится малыш. Следующая мысль, которая пришла ей в голову, была о том, что опасно в ее положении скакать верхом, да еще и по-мужски. Еще в юности она слышала печальную историю о том, как одна барышня скинула плод после очередной дворцовой охоты.

Однако Варя тут же подумала, что, может, и к лучшему, если этого ребенка не будет. Она не желала его рождения. И до сих пор малыш жил в ее чреве, только потому что она боялась причинить вред себе, а не младенцу. Страшный пример Арины постоянно стоял у нее перед глазами, и еще месяц назад, выплакав все слезы по поводу нежеланной беременности, Варя решила, что дождется рождения ненавистного ребенка от Твердышева, а уж затем отдаст малыша в приют или еще куда-нибудь.