– Признаюсь. Марк сказал, что ты потрясающа в постели.

– И это все?

– Великолепное тело, очень агрессивна. Теперь я понимаю почему. Вы с соседкой ведете счет.

– Нам по двадцать шесть лет, мы не замужем, не имеем склонности к моногамии и чувствуем себя совершенно свободными в городе, где живет миллион молодых профессионалов. Это стало для нас спортом.

Когда партнер за стеной достиг кульминации, пол затрясся, потом кровать перестала скрипеть.

– Это было слишком быстро, – заметила Хэдли.

Тодд крякнул и поинтересовался:

– Значит, вы обмениваетесь впечатлениями?

– Конечно. Мы интервьюируем друг друга после каждого приятного времяпрепровождения. Особенно интересно было, когда она уезжала из города на неделю и спала там с самыми разными мужчинами.

– Не хотел бы я знать, сколько баллов поставили мне.

– У меня идея. Тут за углом есть пончиковая. Пойдем поедим. У меня гораздо более тонкий вкус касательно мужчин, чем у нее, поэтому мне совсем не хочется встречаться с ее последним незнакомцем.

– Наверное, мне следует поблагодарить тебя.

– Пошли.

Они быстро оделись и тихо выскользнули из квартиры, не столкнувшись с другой парой. Пончиковая, как обычно по выходным, была полна народу. Они с трудом отыскали столик у двери и втиснулись на стулья. Хрустя румяным пончиком, Тодд сказал:

– Знаешь, ты слишком хороша, чтобы спать с половиной города.

Хэдли быстро обвела зал взглядом.

– Не так громко, пожалуйста.

– Да я же практически шепчу.

– А в чем дело? Ты хочешь остепениться, жениться или что?

– К этому я еще не совсем готов. Просто кажется странным, что такая сногсшибательная красотка, как ты, играет в такие случайные игры.

– В тебе говорит мужской шовинизм. Значит, для тебя нормально каждый вечер подцеплять новую девчонку, но если это делает симпатичная девушка, то она шлюха?

– Я не называл тебя шлюхой.

Парень за соседним столиком бросил на них взгляд. Хэдли отпила несколько глотков кофе и предложила:

– Давай поговорим о чем-нибудь другом. Я заинтригована вашей маленькой юридической фирмой. С тобой и с Марком я уже знакома, а кто такая Зола Паркер?

– Подруга.

– Ладно. Она тоже снует по уголовным судам, как вы с Марком?

– Ну что ты, нет. Она работает по делам о нанесении личного ущерба. – Тодд старался отвечать коротко, и ему хотелось поскорее сменить тему.

– А у нее есть лицензия на адвокатскую практику?

Жуя свой пончик, Тодд внимательно посмотрел ей в глаза.

– Конечно.

– Знаешь, мне стало любопытно, и я поинтересовалась в Ассоциации адвокатов. Похоже, там слыхом не слыхивали ни о тебе, ни о Марке, ни о миз Паркер. И регистрационных номеров, которыми вы пользуетесь, в их базах данных не существует.

– Они чрезвычайно неряшливо ведут учет, это всем печально известно.

– Да ну? Никогда о них такого не слышала.

– И почему тебе это так любопытно?

– А я по натуре любопытна. Ты сказал, что учился в юридической школе Цинциннати. А Марк – в Делавэре. Я проверила в обеих школах, там о вас ничего не знают. Зола утверждает, что получила диплом в Рутгере, но, видимо, ей каким-то образом удалось просочиться сквозь щель в их ассоциации выпускников и исчезнуть. – Хэдли говорила с наглой улыбкой, означавшей «я все знаю».

Тодду с трудом удавалось жевать, сохраняя беззаботный вид.

– А ты следопыт, как я погляжу.

– Не то чтобы. Это не мое дело. Просто показалось странным.

Тодд улыбнулся, хотя на самом деле ему хотелось влепить ей пощечину, чтобы согнать улыбку с ее лица.

– Не думаю, что у вас много работы в офисе. У вас ведь есть офис, правда? Я знаю, что адрес у вас имеется, но адрес-то можно назвать любой.

– До чего ты докапываешься?

– Ни до чего. Просто любопытно.

– А ты с кем-нибудь делилась плодами своего любопытства?

– Нет. Сомневаюсь, что кто-нибудь еще обратил на это внимание. Вы выбрали идеальное место для работы – с лицензией или без. Там же зверинец, всем на все наплевать. Только один маленький совет: я бы держалась подальше от старика Уизерспуна из седьмого подразделения. Он настырней, чем большинство других судей.

– Спасибо. Еще кого-нибудь посоветуешь избегать?

– Да нет. Меня только не избегай. Теперь, когда я в курсе вашей маленькой аферы, я даже буду помогать, если смогу.

– Ты просто куколка.

– Да, все так говорят.

Марк подавал напитки в «Забияке», когда около полудня в бар ввалился Тодд. Отметившись, он надел форменный красный фартук и сразу же наполнил пивом кружки для нескольких посетителей. Но при первой же возможности отвел партнера в сторону и сказал:

– Хьюстон, у нас проблема[43].

– Только одна?

– Прошлой ночью я снова был с мисс Хэдли.

– Ну, ты кобель. А я ее искал.

– Ну, значит, я нашел первым. Сегодня утром за завтраком мы немного поболтали. Она нас расколола, знает, что у нас нет лицензий, проверила по спискам Ассоциации адвокатов. Знает, что мы не учились в тех местах, которые указываем.

– Черт побери.

– Моя первая реакция была такой же. Но, может, Хэдли и не опасна: говорит, что никому ничего не сказала и вообще любит хранить секреты. Даже предложила посильную помощь.

– А что она хочет взамен?

– Да все то же, думаю. Они с соседкой по квартире играют в игру «Подцепи незнакомца» и ведут счет набранных очков.

Марк хмыкнул, но не потому, что это было смешно.

– Интересно, сегодня они заняты?

– Уверен, что да – с кем-нибудь другим.

– Дерьмо! – сказал Марк и отошел, чтобы принять заказ.

Тодд вытирал пивные кружки, когда Марк, проходя мимо, шепнул:

– Чувствую, что это начало конца.

Поздно вечером в воскресенье Рамона Тейпера арестовали за вождение в нетрезвом виде. Его посадили в Центральную тюрьму, где он провел ночь в камере для пьяных, подобранных полицией. В понедельник утром повидаться с ним приехала его подруга. Пока ждала в приемной, она познакомилась с Дарреллом Кромли, дружелюбным адвокатом, который чувствовал себя в приемной Центральной тюрьмы как дома. Он тотчас же организовал освобождение Рамона на основании признательного обязательства. За стенами тюрьмы, когда Даррелл излагал ему свои стандартные объяснения того, что будет дальше, Рамон сказал: