– Это чудесно. Но я сделала рыбный пирог. Это не нарушает винные правила?

– Да плевать. – Гарри снимает пальто. – Давай устроим ночь нарушенных правил. Побудем безумцами.

– Ты счастлив, – замечаю я.

– Потому что я здесь.

Я пытаюсь улыбнуться, но выходит, кажется, как-то криво.

Он берет меня за плечи:

– Слушай, Салли, я чертовски испугался, когда ты не отвечала на мои звонки. Даже запаниковал. Ты не могла бы больше так не делать? Пообещай, что всегда будешь держать телефон включенным.

– Извини, – говорю я. – Я не хотела тебя пугать.

– Отлично. Ну, теперь ты все знаешь.

«А вот ты знаешь не все», – думаю я.

Он по-свойски проходит через коридор на кухню. Как бы сильно ни раздражало меня подобное в Энди, но когда Гарри ведет себя в моем доме по-хозяйски, мне нравится.

Я нахожу вазу, наполняю ее водой и начинаю подрезать стебли цветов.

Гарри открывает верхний кухонный шкафчик и берет пару бокалов.

– А где штопор?

– В ящике.

Гарри быстро находит его.

– Я чувствую себя разбитым. Ну и неделька! А теперь я хочу расслабиться и отдохнуть с тобой. Забыть обо всем.

– А что было на неделе?

– Ну, ты знаешь, эти клиенты. Обычная ерунда.

Я расправляю цветы и ставлю вазу на подоконник.

– Они чудесные. Спасибо.

Он с удовлетворенным видом выдергивает пробку из бутылки.

– У меня тоже выдалась непростая неделя, – сообщаю я.

Гарри отвлекается от процесса разливания вина.

– Моя подруга Эмили наглоталась таблеток. Ее муж нашел ее вовремя, но она в коме.

– Черт побери! Ему не позавидуешь. – Он хмурится. – Эмили? Я ее знаю?

– Нет. Я поссорилась с ней несколько лет назад из-за какой-то нелепости. Но от этого не легче. Даже, наоборот, сложнее.

– Жаль это слышать. Тебе только еще этого не хватало, верно? В смысле… ну, ты поняла, о чем я.

– Да. И нам нужно поговорить об этом.

– Непременно! – решительно отзывается Гарри. – Но первым делом нам нужно выпить.

– Слушай, не трать хорошее вино на меня. Я виделась с доктором, и он не советовал мне выпивать.

И зачем я это сказала?

– Зануда! Я имею в виду доктора, не тебя. Может, просто глоток? Что в этом плохого? – настаивает он. И сует мне в руку бокал. – А что он еще сказал?

В этот момент звенит таймер духовки. Этот звонок меня спасает – точнее, откладывает неизбежное.

– Рыбный пирог готов, – сообщаю я, схватив перчатки для печи.

Я открываю духовку, и лицо обжигает горячий пар.

– Какого хрена? – Я в отчаянии. Я так стараюсь держать все под контролем, а получается наоборот.

Я ставлю горячее блюдо на металлическую подставку. Руки трясутся от нервов.

– Ты в порядке? – спрашивает Гарри.

– Просто тяжелое блюдо.

– Может, пойдем в гостиную? Я умираю с голоду. Ты бери бокалы, а я возьму пирог.

Он стягивает с меня перчатки и берет блюдо с пирогом.

– Это все очень романтично, – замечает он, кивая на свечи.

Мы усаживаемся за стол и ставим блюдо между нами.

– Пирог отлично выглядит, Салли!

Я не уверена, поможет ли мне в разговоре его жизнерадостность.

Сидя напротив него, я засовываю ложку в пирог, выпуская облачко пара.

– Кажется, это самая теплая вещь в моем доме за весь день, – замечаю я, отрезая для Гарри большой кусок.

Гарри потирает ладони, согревая их.

– Не очень-то это для тебя хорошо, – отзывается он, – жить в таком холоде.

– Хочешь поговорить о своей плохой неделе?

– Нет. Скучно! Просто некоторые клиенты – настоящие занозы в заднице.

– Продолжай, мне интересно. – Я тяну время. Знаю, что тяну. Просто я все больше и больше волнуюсь.

– Ну ладно… Значит, есть одна обеспеченная пара, в смысле, реально богатая и вдобавок капризная… – На самом деле мне не особенно интересно. Мыслями я не здесь. И просто смотрю на него, притворяясь, что слушаю. Гарри берет вилку и подцепляет картофельную корочку. Я гляжу, как он потягивает вино. – И они хотят купить одну картину в Калифорнии… – Он поднимает взгляд, и я принимаю позу «вся внимание». – Но я сказал им, что придется подождать, потому что мне нужно встретиться с тобой, – он улыбается.

– Спасибо. – У меня в животе все сжимается. – И как они это восприняли?

– Они пришли в ярость, но не волнуйся. Я ведь здесь, верно? Я вполне могу с ними справиться. Я сообщил им, что продавец – мой приятель, так что проблем не будет, даже если им придется подождать месяц или около того. – Гарри снова смотрит мне в глаза. – Не беспокойся, им полезно подождать. Они как избалованные дети, им нужно показать, кто здесь главный.

– Хорошо.

– В любом случае, – продолжает он, – я тут думал… о нас. – Выражение его лица меняется. – И пришел к кое-какому решению.

До этих слов я рассеянно потягивала вино, но теперь оно попадает не в то горло, и я чувствую, что вот-вот задохнусь.

– Дай мне минуту.

Я бегу на кухню, подставляю рот под холодный кран и пью быстрыми мелкими глотками – способ, которому меня научил отец. И это срабатывает.

Я прислоняюсь спиной к еще теплой духовке, вытирая рот тыльной стороной ладони. Вот ведь неловко вышло… Я делаю глубокий вдох, вытираю лицо бумажным полотенцем и возвращаюсь в гостиную.

Гарри встревоженно на меня смотрит.

– Мне лучше. – Я усаживаюсь обратно за стол.

– Уверена?

– Да.

– Это теперь происходит довольно часто, ведь так?

– Нет, нет. На самом деле…

– Так позволь рассказать о моем решении. – Гарри откашливается и резко выдыхает. – Я думал о том, что ты сказала…

Наверно, вид у меня озадаченный.

– Что если бы я действительно скучал по тебе, то бросил бы работу.

– О, Гарри, я была расстроена, и…

Гарри поднимает ладонь:

– Дай мне договорить! Я должен это сказать. – Ему словно не хватает воздуха. – Тот наш выходной был особенным…

– Это правда.

Он смотрит на меня с мрачной тоской.

– Так что я собираюсь взять продолжительный отпуск.

Я смотрю на него во все глаза.

– Серьезно? – Я сглатываю. – В смысле, ты уверен?